Аромат колдовской свечи - [26]

– А я – хочу, – с вызовом ответил он и поспешно сменил тему: – Это хорошо, что котенка берешь именно ты, а не кто-то посторонний. В таком случае я смогу его иногда проведывать. Если ты разрешишь…

– О чем ты! В любое время, когда пожелаешь, – с чувством воскликнула Ника. Немыслимый подарок – визиты Андрея! Ради такого стоило принять на жительство этого несимпатичного, трясущегося от холода и страха малыша.

– Ты – ангел! – с чувством выдохнул он, глядя на нее почти с обожанием. И Ника, покраснев еще больше, еле слышно пробормотала:

– Так чай будешь? Я заварила вкусный, и у меня есть…

– Да-да, помню, вишневое варенье! – засмеялся Андрей, поднимаясь с корточек. – Буду!

Он просидел у нее где-то с час. И так было непривычно – видеть его за своим столом, подливать ему чай, подкладывать варенье и со смущенной улыбкой расспрашивать о некоторых его делах. Осмелившись, Ника робко поинтересовалась, не останется ли Андрей и на обед, но тот, спохватившись, сказал, что Лилька, возможно, вернется к обеду домой, поэтому и он должен вернуться. И хоть упоминание о жене на пару мгновений омрачило настроение Ники, но не смогло испортить его вконец.

В таком приподнятом настроении, вспоминая каждую фразу Андрея, каждый его жест и взгляд, она пробыла до самой ночи. И даже, воодушевившись, затеяла генеральную уборку и справилась с нелюбимой домашней работой с такой легкостью, будто для нее не было интересней занятия, чем мыть полы, вытирать пыль, разбирать сваленные в кресле вещи. Котенок с настороженным любопытством осматривался, но, похоже, ничего не имел против нового жилища. Ника, весело на него поглядывая, решила, что мудрствовать с именем не будет и назовет котенка Рыжим.

Позднее воскресное утро прошло в бесплодных ожиданиях: не позвонит ли Андрей? Вчера, уходя от нее, он, как необязательный любовник, пообещал позвонить. Ника удержалась от не менее пошлого «я буду ждать». Но, закрывая за Андреем дверь, она приоткрыла другую – дверь своих ожиданий. Ведь должен же он позвонить – справиться о котенке! Но утро лениво переросло в день, а Андрей так и не позвонил.

– Твой «папочка» – самый «настоящий мужчина», – в сердцах заявила Ника котенку, довольно урчавшему над миской с кошачьим кормом. – Сплавил тебя мне, одарил одноразовыми алиментами в виде пакета с кормом, и все, привет! Даже не позвонил, чтобы поинтересоваться нами! И как тебе это нравится, а?

Котенка гораздо больше интересовала еда, чем растрепанные чувства хозяйки. Ему, похоже, было все равно, позвонит его «приемный отец» или нет, главное, чтобы мисочка была полна вкусного паштета.

– Вот что! Мы не будем ждать его звонка! Нам и вдвоем хорошо, и мы вовсе не нуждаемся в том, чтобы кто-то звонил нам и интересовался нашим настроением. Настроение у нас прекрасное, так?

С этим котенок согласился, поднял голову, посмотрел на хозяйку круглыми глазами и мяукнул.

– Вот и отлично, Рыжий!

Чтобы отвлечься от напрасных ожиданий, Ника достала конверт с рукописью и вытащила тот отрывок, который вчера не успела перечитать.

«…Однажды в его жизни произошел серьезный и непредвиденный сбой, словно в надежной стене крепости незаметно расшатался камень и вслед за этим обвалился изрядный кусок кладки. Мальчик научился не замечать ни холода, ни жары, преодолевать усталость, справляться с физической болью, глушить в себе страх, но как победить нахлынувшие на него Чувства, не знал. Они оказались тем сильнее, что выпали на период бурной гормональной перестройки, когда он переживал период превращения из ребенка-подростка в молодого мужчину.

Как только выдавалась возможность, мальчик бежал в деревню, чтобы тайно поглядеть на Плясунью, как про себя звал он девушку, имени которой не знал.

Впервые он увидел ее на деревенском празднике, на который пришел без приглашения. Со стороны, не участвуя ни в играх, ни в танцах, ни в каких других забавах, которым с удалью и азартом предавалась деревенская молодежь, мальчик наблюдал за людьми. Он знал, что местные судачат о нем, относятся настороженно. Видимо, из-за старика, которого хоть и уважали, но побаивались. Пусть.

На празднике ему быстро наскучило, и он собрался уже уйти, как вдруг увидел ее – ангела, сошедшего на землю. Когда незнакомка вышла в круг, все расступились, а гармонист, игравший что-то залихватское, замер, оборвав музыку так резко, словно его пальцы, до этого ловко бежавшие по клавишам, наткнулись на невидимое препятствие. Девушка плавно подняла руки, будто давая команду, и гармонист вновь заиграл, но на этот раз что-то тягучее, плавное, сладкое и одновременно грустное. Но не сразу он смог настроиться на новую мелодию. Пальцы гармониста поначалу спотыкались, перебирали клавиши с такой неуверенностью, будто долгое-долгое время не касались их и успели потерять сноровку. Впрочем, парня можно было понять. Красота девушки была ослепительной, как отражающийся от хрустальных вод ручья солнечный свет. Не только гармонист не мог отвести от нее взгляда; деревенские парни все как один приосанились, а те, кто оказался посмелее, пошли вокруг танцующей красавицы вприсядку. Но девушка не замечала кавалеров, всеми силами старающихся привлечь к себе ее внимание. Она словно растворилась в танце.