Армия жизни - [14]

Миша: Как получится.

— А как ты учишься? Какие у тебя отметки?

Володя: Есть и четверки.

— То есть тебе не очень нравится учиться? Правильно я тебя понял?

— Правильно.

— Володя, ты чаще встречал добрых людей или недобрых?

— Не думал об этом.

— Ребята, этот вопрос ко всем. Каких людей вам приходилось встречать чаще — добрых или злых?

Сережа: Всяких видел, но все-таки больше добрых.

Леня: Ая — недобрых.

Миша: У меня пятьдесят процентов на пятьдесят.

Саша: Большинство носит на себе маски добрых людей. Таких, под масками, неискренних, процентов девяносто. Десять процентов людей — искренне добрые люди, но им и достается за это. Поэтому никто не рискует быть искренним человеком. Да и что такое добрый или недобрый? Приду я к какому-нибудь человеку, и спрошу его дать мне денег, он даст. Добрый? А если не даст? Что, он недобрый? Это же ерунда, зависит от обстоятельства. Да и отношение к деньгам не самый главный показатель. Дороже искренность. Тем более что доброты без искренности просто не существует.

Сергей: Добрый, недобрый… Это все ерунда. Главное, не то, что человек говорит, а как он поступает.

Ведущий: То есть тебе нравится человек дела?

— Мне нравятся люди, которые могут совершать добрые поступки.

— Скажи, а ты мог бы избить человека просто так, ни за что? Просто, лицо его тебе не нравится?..

— Просто подойти и ударить? Могу, но я так не поступаю.

— Но ты что, не встречал ребят, которые спокойно могут ударить человека, только за то, что у него не окажется сигареты или вечных «двадцати копеек»?

Я спрашивал: «Дайте, пожалуйста, сигарету!..» Если говорят нет, то и не надо. Спокойно отходил.

— Еще один вопрос ко всем ребятам. Предлагаю вот такую ситуацию. Есть две модели будущей работы: на одной вы работаете, вы можете работать вполсилы, и получаете минимальную зарплату. И второй вариант. Вы поступаете на работу, где требуется пот и кровь, вы по-настоящему вкалываете, и, соответственно, зарабатываете хорошо. Что вы выбираете?

Саша: Я за первый вариант. Здоровье дороже.

— Но я имею в виду не обязательно физический труд.

— А в интеллектуальном труде слишком много конкурентов, поэтому я все-таки выбираю первый вариант.

Сергей: Сейчас я выбираю первый, а потом подумаю. Леня: Первый.

— Сергей, объясни подробнее, над чем ты подумаешь «потом»?

— Жить-то надо. А если жить, не получая денег, то что же это за жизнь? Придется вкалывать.

— А ты, Миша?

— Первый.

— А ты, Володя.

— Не знаю… Не думал…

Ведущий: Ребята, кем вы себя видите через десять или пятнадцать лет? Это только кажется, что впереди — пропасть лет. Пролетит — не заметишь. Кем будете работать? Сколько будете зарабатывать? Как будете жить? Какую себе жизнь планируете?

Володя: Я буду работать в ателье портным.

Миша: Я хотел бы найти такую профессию, чтобы как корабль по морю ходить, а ни к какому берегу не приставать.

Саша: Тогда тебе подходит научно-исследовательский институт.

— Миша, и какая же тебе профессия видится на твоем «корабле»?

— Не знаю, окончишь какой-нибудь институт, а тебя — раз — и на Камчатку. Нет уж, спасибо.

Сергей: Мечтаю о хорошей жизни. У меня профессия.

Саша: Есть такой вариант: поступить в институт, окончить его, написать кандидатскую диссертацию. Другой вариант. Я не поступаю в институт, отношение ко мне будет так себе. Буду как все. И ни в какой должности меня не повысят. Эта жизнь меня не устраивает.

Сергей: Я мечтаю о хорошей жизни. Не обязательно для этого лезть в начальники. У меня, допустим, профессия слесаря. Можно найти что-нибудь другое. Типа автосервиса.

Ведущий: У тебя будут левые доходы?

— Конечно, будут.

Уверен, что после чтения этой стенограммы у многих читателей возник вопрос, где это, интересно, вы нашли таких подростков? С таким образом мыслей? С такой культурой? С такой, в конце концов, дерзостью в словах?

Отвечу: взяли в соседнем переулке, возле ближайшего отделения милиции. Эти ребята стоят на учете в инспекции по делам несовершеннолетних, то есть являются теми самыми «трудными» подростками, о которых сказано и написано так много в последнее время.

Они могли остановить кого-нибудь из нас вечером, после работы, и надвинувшись лицо в лицо, сказать по-хулигански спокойно: «Гони двадцать копеек, дядя». Или взломать дверь пустой квартиры и, оглянувшись на всякий случай, войти, а выйти с вещами, которые чем-то нам были дороги. Кто-то из них замешан в жестоких драках. Другой в ограблении автомашин. Третий — в искусном повреждении замков (ссылаясь на любовь к технике).

И остаются при этом нормальными (по крайней мере, на вид) ребятами, которых мы встречаем ежедневно.

Готовясь к этому пресс-клубу, мы, честно, боялись, что они, увидев такое количество взрослых людей, замкнутся, будут кидать в ответ бессмысленные «да», «нет», уйдут от каких-то главных, на наш взгляд, вопросов, не примут искренность нашего интереса.

Этого, как мне кажется, не произошло. Случилось другое. Я бы определил это другое как доходящее до шока удивление: это что, они сегодня такие? Может быть, поэтому мы и не сумели задать им какие-то важные вопросы? И что это за вопросы?

Но, не умея даже сформулировать, задать вопрос, какого же мы ждем ответа?