Армия теней - [42]

* * *

Движение Сопротивления совершает диверсии, налеты и убийства широко, упорно и спонтанно. У всех организаций есть свои боевые группы. Боевики образуют настоящую армию. Количество немецких трупов возросло настолько, что враг отказался от системы расстрела заложников. Они больше не могут убить сто французов за одного убитого немца, если не намереваются уничтожить всю Францию. Враг, таким образом, на самом деле, публично признал, что страна празднует победу над террором.

Но Гестапо продолжает свою ужасную работу. Оно хочет заменить заложников подозреваемыми.

* * *

Я взял на себя обязанности по приему самолетов. Мой пост не предусматривает, чтобы я детально занимался частными операциями, но у нас очень высокие потери. В секторе не осталось ни одного человека, способного руководить подобными миссиями. Матильда идет со мной; она хочет научиться этой работе. Группа состоит из владельца такси, его жены и деревенского кузнеца. Их передал нам Луи Х. Я с ними не знаком.

* * *

Мы безрезультатно провели ночь на местности. Около часа самолет кружил над нами в темноте, но туман был слишком плотным. Летчик, видимо, не мог видеть свет нашего сигнального фонаря. На рассвете мы вернулись в деревянную хижину. Она принадлежит кузнецу, который, кроме того, еще и браконьер, построивший ее с краю этой территории.

Такси остановилось под деревьями, с замаскированным радиопередатчиком. Мы обменялись сообщениями с Лондоном. Самолет вернется завтра ночью.

* * *

Дождь шел до вечера. У нас нечего было есть, нечего пить и очень мало сигарет. Мы проводили время за разговорами.

Владелец такси бывший авиамеханик. Как только он вышел на людей из Сопротивления, то сразу передал свой газогенераторный автомобиль и себя самого в его полное распоряжение. Он очень много работал. У него не было ни одной аварии. С ним произошло только одно, зато особенное приключение.

В прошлом году в главном кинотеатре маленького городка, где он живет, взрывом гранаты было убито три немца. Комендант объявил о расстреле заложников. Комиссар французской полиции, который не входил ни в одну организацию, а был просто приличным человеком, обратился к коменданту с протестом. Он заявил, что взрыв гранаты был не акцией Сопротивления, но выражением гнева некоторых солдат, вернувшихся с Русского фронта к тем солдатам, кто там никогда не был. Немецкий офицер внимательно выслушал комиссара и предложил ему следующее:

— Я даю вам три дня, чтобы предоставить доказательства вашего утверждения. Если вам это не удастся, вас расстреляют вместе с несколькими жителями города, теми, кто захочет поручиться за вас.

Комиссар принял предложение коменданта. Он обсудил его со своим приятелем — владельцем такси, не имея понятия, что тот входит в подпольную организацию. Владелец такси согласился помочь. Прошло два дня. На третий день комиссар смог предъявить неоспоримые доказательства своего предположения.

— Вполне может быть, что из-за этого дела я еще не имел никаких проблем с Гестапо, — сказал мне таксист. — Оно дало мне первоклассное алиби. Дело вот в чем. Фрицы наверняка думают, что ни один подпольщик никогда не пошел бы на такой риск. Но тогда я совсем не думал об этом и сорок восемь часов у меня болел живот, могу вам сказать.

Жене таксиста за тридцать. Она выглядит молодо, любезно и по-матерински. Она ненавидит немцев с какой-то нечеловеческой невинностью. — Бывает только один хороший немец, — говорит она мягко, — это мертвый немец.

Однажды вечером, проводя разведку вблизи немецкого лагеря, жена таксиста порезала ногу колючей проволокой. Она перевязала рану платком, который сразу же пропитался кровью, и пошла на ближайшую станцию. В поезде она сидела рядом с немецким солдатом. Солдат увидел окровавленный платок. У него была чувствительная душа. Он настоял заменить этот платок своим полевым бинтом. — Пока он перебинтовывал мою ногу, — рассказывала жена таксиста, — я смотрела на заднюю часть его шеи. Какое прекрасное место, чтобы всадить нож. Но мне все-таки нужно было что-то сделать с ним. И я стащила его фонарь. Вот он. Мы пользуемся им для сигналов.

* * *

Кузнец-браконьер представился мне как Жозеф Пиош; не знаю, настоящее это его имя или нет. Лицо его терракотового цвета. Маленькие смешливые глаза. Губы человека, любящего хорошую еду и девочек. За этой простотой скрывается один из самых сообразительных и решительных людей. Он не любит рассказывать о своих приключениях. Но среди его товарищей они знамениты. Таксист упросил его рассказать о некоторых.

Жозеф Пиош, прекрасный радист, установил передатчик в арендованном маленьком домике на краю поля. Через некоторое время район стал очень небезопасным. Машины с радиопеленгаторами кружили в окрестностях. Необходимо было перевезти передатчик в другое место, но в последний день Пиошу нужно было отправить двадцать две очень важные радиограммы. Передача двадцати двух радиограмм требует много времени, если тебя окружают пеленгаторы. Пиош забаррикадировался в доме вместе с двумя хорошо вооруженными сыновьями. Он приказал им держать оборону, пока не будут отправлены все сообщения.