Армагеддон - [15]

— А может, мне попроситься в морскую авиацию?

Клайд тихонько вздохнул. Нет, пожалуй, надо было все-таки лететь самолетом.

— А что? Пилотом меня, конечно, не возьмут, но стрелком, скажем, или радистом… Мой дед по матери был стрелком на Б-52. Его сбили во Вьетнаме…

Клайд упорно не открывал глаза, и парень вновь умолк, погрузившись в напряженные размышления.

С Эйприл они встретились на одном из приемов в Белом доме. Шеф тогда был одним из заместителей директора ЦРУ, и ему по статусу полагалось там присутствовать. Но он терпеть не мог Шильпера, который был тогда главой администрации этого придурка Джонсона (надо же было заполучить в президенты такого тупицу!), поэтому свой пригласительный частенько спихивал Клайду. Впрочем, Клайду тогда эти походы в Белый дом были в новинку, так что он совсем не возражал. Эйприл оказалась дочерью сенатора Стрентона, влиятельного члена той крепко спаянной команды ястребов, к которой принадлежал и его шеф. Поэтому о том, что они с Эйприл ушли с приема вместе, а домой она появилась только под утро, шеф знал уже в обед. Он вызвал Клайда к себе, окинул его испытующим взглядом и покачал головой.

— Если тебе нужны только приключения — поищи кого-нибудь еще, а если смотришь на дело серьезно, то лучшей партии тебе не найти. Так что решай.

Под таким углом зрения Клайд ситуацию пока еще не рассматривал. Эйприл оказалась очень заводной девчонкой, к тому же в ее хорошенькой головке имелись мозги, а Клайд (в отличие от подавляющего большинства двуногих самцов) терпеть не мог дур, пусть даже и сексапильных. Так что после некоторого размышления он решил, что и второй вариант вполне приемлем. И потому спустя всего два месяца они с Эйприл поженились в маленькой церкви на тридцать шестой авеню (шеф дал ему три дня отпуска, и они решили устроить себе свадебное путешествие в Нью-Йорк).

— Интересно, а где я буду служить — здесь или где-то в Европе? Дома, конечно, лучше, но ведь армия — это шанс посмотреть мир?

Клайд мысленно застонал. Сосед слева снова пришел в возбужденное состояние. Ну что за деревенская манера делиться со всеми подряд своими проблемами и размышлениями. Родной, опомнись, этот мир совершенно не интересует, что ты там себе понапридумывал. Мы все приходим на этот свет для того, чтобы заполнить свои дни нудной механической тягомотиной. И если от того, как он, Клайд, выполнит свою, порой зависят судьбы президентов и целых государств, то это ничуть не делает ее менее нудной. Просто ему посчастливилось залезть на самый верх бюрократической пирамиды самого могущественного государства на планете. Впрочем, посчастливилось ли, это еще вопрос…

Первый год с Эйприл был настоящей сказкой. До встречи с ним она энергично занималась карьерой, но после свадьбы выяснилось, что в ее жизненных установках на первом месте все-таки семья — уютное гнездышко, вкусные обеды и субботние походы по магазинам. В богатой семье, в которой, в отличие от него, выросла Эйприл, царили довольно патриархальные нравы. Клайда, с его типично фермерским воспитанием, это совершенно устраивало. Они купили дом за Потомаком, который Эйприл принялась с энтузиазмом обставлять, и уже стали подумывать о маленьком, но тут шеф возглавил ЦРУ и Клайду пришлось забыть о семейном уюте. За одно только первое полугодие он объездил тринадцать стран на трех континентах.

А потом разразился очередной арабо-израильский кризис, и он почти на пять месяцев осел в Тель-Авиве. Когда он вернулся, разразился первый в их совместной жизни скандал, причем такой, что Эйприл хлопнула дверью и уехала к маме. Потом таких скандалов было много, но он помнил, как в тот первый раз сидел на их роскошной кухне и молча пил простецкий кукурузный виски-горлодер (это он-то, давно научившийся разбираться в тонких оттенках вкуса самых дорогих и престижных французских и итальянских вин). С того дня их семейная жизнь покатилась под откос. Он немного опасался, что разрыв с Эйприл отразится на его карьере — все-таки ее отец был очень влиятельной шишкой (впрочем, это было самым незначительным из того, чего он боялся), — но, когда Эйприл окончательно пошла вразнос, ему позвонил сам Стрентон-старший и сказал, что понимает его положение и попытается образумить свою дочь. Так что когда они наконец разошлись, поддержка Стрентона не только не исчезла, а только усилилась. Взамен он дал понять, что рассчитывает на то, что Клайд не будет официально подавать на развод. К тому моменту Клайду было уже настолько все равно, что он с облегчением согласился, будучи твердо уверенным, что в новый брак его не затащат даже под дулом револьвера. С того времени прошло уже почти три года, боль немного поутихла, в его жизни появились другие женщины, но пока он ни разу не пожалел об этом своем решении…

— О'кей, леди и джентльмены, мы прибываем в город Даллас. Все, кому это необходимо, могут выметаться из моего автобуса. — С этими словами водитель два раза надавил на клаксон, который явно был неродным и когда-то, в прежней жизни, украшал крышу какого-нибудь крутого дальнобойного «Петер-билта», и врубил динамики на полную мощность. Салон заполнился звуками гитары и банджо и ковбойскими взвизгами (водитель явно был поклонником стиля кантри), а пассажиры зашевелились и стали собираться. В Далласе выходило довольно много народу, но и те, кому еще предстоял долгий путь, тоже намеревались покинуть автобус и размять ноги. Сосед слева, на счастье Клайда тоже наконец задремавший и потому переставший доставать его своими дурацкими излияниями, обрадовано стукнул кулаком по подлокотнику (ох уж эти фермерские замашки).