Армагеддон. Апокрифы - [10]
— Там, в чуме — сказал призадумавшийся Сэм — я видел улетающие корабли, ракеты, чьи они были?
— Видели? — Харон одобрительно взглянул на канадца — Тем лучше. Это улетали горгонцы, сторонники идеи потребления, впрочем, тогда они еще были людьми. Улетали, бросив допотопную, трещавшую по швам Землю в жерле аннигиляции. Трехмерность, время, все рушилось. Сейчас, право не так…
— Да как вы можете, Харон — вскипев вскинулся Иван — под руинами погибло девять миллиардов!
— Ты думаешь, тогда погибло меньше? — печально улыбнулся тот — Даже больше. Колонии на Марсе…
— Так это ваши артефакты раскопали там американцы?
— Именно раскопали. Все погибло там, умирало здесь. Мы нашли выход. Сумели направить сингулярность разрушения через временной разлом в далекое, далекое будущее. Где давно уже нет жизни, однако плата оказалась также велика. Мы были вынуждены покинуть эту временную линию, проваливаясь в разлом вслед за остатками коллапса. За одну ужасную ночь. И вы, оставшись сами, вне материка Атлансии, начали все почти что с нуля.
В отсеке повисло молчание, Харон, видимо, переживал трагедию эпох ушедших, глядя на нынешнюю.
— А что же горгонцы? — спросил Сэм, когда молчание стало совсем уж невыносимо.
— Горгонцы? Словно очнувшись от дум спросил Харон — Они улетели, кипя злобой и жаждой мщения. На тот момент, космическая техника была столь же несовершенна, как и ваша, может чуть выше. Технология сингулярности, гипер, была еще не апробирована, хотя и внедрена. До намеченных целей они все же добрались, неся свою заразу к звездам, но тоже поплатились. Ирония судьбы. Сейчас мы точно не знаем, что стало причиной, но факт остается фактом — при проходе их ДНК была повреждена. Вдобавок к извращенному облику моральному, получили расщепление лика зримого.
— И с тех пор тайно похищают людей? — с детским торжеством в глазах выпалил Иван — РенТВ знало!
— Горгонцы любят нагнать жути, явиться новыми богами, даруя лекарство от собственной же заразы.
— Так вирус — это все-таки их щупалец дело? — хищно зашипел Иван.
— Разве не смутил тот факт, что их сингулярность располагалась в том же месте что и источник заразы? Простите, мы прослушивали вас через маяк этой крохи, ради ее безопасности. Кстати, хорошо стреляешь, против симбионта это бесполезно, хотя и больно. Но не больнее чем кувалдой.
— Так это вы тогда были в клубе? — удивился Иван.
— Собственной персоной — наклонил голову Харон и почему-то потер лицо — Мы почти добирались до этой твари… А ведь на Земле далеко не одна такая мисс Пипетка, и не один такой затейник Шаман.
— Почему же вы тогда назвались мне врагом? — продолжил Сэм.
— Кто же знал, что ты столь устойчив к промывке и лжи? Но ты сам избрал мирный исход. Мы квиты.
— Ну а как-же синие?
— Ты предположил верно. Генетически нестабильны, непригодны для расщепления. Их уже не вернуть. А все остальное — их извечная ложь, дурман для слабых, сказки о загробном мире. Вот стабильные для них дороже золота, но умыкнуть их разом они не в силах. Потому им нужен наш старый Ковчег.
— Тот самый корабль? — поднял бровь Сэм — но постойте, даже у Платона со времен гибели прошло…
— Это было самое совершенное наше детище. Он, первый ковчег-симбиотик, пережил тысячелетия. Нечто среднее между живым организмом и механизмом. В отличии от горгонцев, мы не насилуем природу, не привносим искажения ни в себя, ни в создаваемое нами. Строим подобно мозаике цепочку за цепочкой. Это целое искусство, строить новое не разрушая прежнее. Но ковчегу не суждено было покинуть Землю, хоть он был рожден для звезд… Случилась Первая катастрофа, ваша уже Вторая. Но тут мы уже знали, что делать. Как отчасти сгладить неотвратимость рока.
— А посещать нас стали, когда Черная дыра создала разлом? — отозвался Иван.
— Браво. Не удивительно что вы спутали горгонцам их планы. Но успеть за всем количеством выпущенных вами друг в друга ракет не успели. Слишком мал был разлом для прохода нужной техники. Но значительную часть обезвредили, некоторые прямо в момент детонации. Потому наш связной Пензиас несказанно «удивлялся» сему факту.
— Ваш связной? Но ведь Пипетка сказала, что он искин? — удивился Сэм — что долго еще будет болтать.
— Разве ты перестал верить его словам, зная, что он искин? Какая разница? Он рожден нами, а не сделан. Сотворен плоть от плоти. Ибо человека рождается лишь человек. Правда, Гена?
Столяров скупо улыбнулся и кивнул.
— Так что же теперь? — задал общий вопрос Сэм.
— Кажется, ты хотел поближе познакомиться с Пензиасом? Проверить человечность искина?
— Ох Сэмми, и свезло же нам! — толкнул его в бок Иван — Соглашайся! Когда еще домой попадешь?
— Да, раз уж речь о технологиях. Ген, отведи-ка его в медотсек, мало ли чего горгоны в него натыкали.
Столяров встал, и похлопывая Ивана по плечу увел за собой. И прежде чем мембрану за их спинами затянуло, Сэм успел расслышать его слова:
— Клевый прикид, Ген, дашь поносить? А как башка, не болит? Прости…
Когда мембрану затянуло, в отсеке долго царило молчание. Сэм переваривал лавину информации.
— Не слишком ли много откровений? — сочувственно спросил Харон — Ты хотел истины, а она горька.
Кто сказал, что история незыблема и неизменяема, и произошедшее является таковым навсегда?Кто решает судьбу – высшие силы, боги или сам человек?
АннотацияРазведчик по прозвищу Звездочет подбирает в Зоне раненого и, настигаемый стаей, доставляет его на Периметр к военным. Пришедший в сознание раненый несет полный бред - говорит о каком то СНГ, и не знает очевидных вещей: на дворе 2001 год и существует СССР. Но, как оказалось, это лишь вершина айсберга в хитросплетении стремительно развивающихся событий, затронувших не только Зону и людей в ней, но и внешний мир за Периметром, открывая историю ее возникновения и ставя вопрос - что она такое.
АннотацияЖадно чавкала грязь, поверхность под ногами пружинила словно желе, и двигаться приходилось осторожно, тщательно проверяя место для следующего шага. Из зыбкой пелены воняющего серой тумана то и дело проглядывали химерные чешуйчатые головы, прислушиваясь к осторожным крадущимся шагам, а потом исчезали, разочаровано пыхнув клубами дыма, возвращаясь к своим змеиным делам. Люди замирали, остановив дыхание, пока наполненные расплавленным золотом холодные глаза исчезали в мареве, и опять продолжали шествие сквозь туман. Впереди неизвестность... .
Хлесткий ветер кружил над стылой промозглой равниной, вздымая облака пыли к едва проблескивающей кромке неба. Сквозь сумрачную твердь нехотя пробивалось солнце: тусклое, угрюмо-багровое, застывшее на линии слившейся воедино ночи и дня. Резкие всполохи озаряли пространство, пробивая сумрачное небо, в бессильном отчаянии ударяя о землю плетью разрядов, словно пытаясь запустить остановившееся сердце. Безуспешно, безысходно – тусклый мир мертв. Лишь ветер завывал жалобным всхлипом среди выщербленных скал, неся пыль над безжизненной равниной под холодным, едва брезжащим светилом, ломая высохшие травы, рассыпающиеся стеклянным звоном в истлевший пепел.
АннотацияВремя самое загадочное явление из всех известных человечеству. Когда нечем занять себя, оно тянется невыносимо долго, превращаясь в самую изощренную и мучительную пытку и наоборот: когда пытаешься его удержать, продлить хоть на миг, с горечью и разочарованием снова убеждаешься что это невозможно. Нет ничего дороже утерянного времени. Времени, когда все можно изменить и прожить по-другому. Но время невозможно повернуть вспять, невозможно заставить течь по нашему желанию и усмотрению. Даруя жизнь всему сущему, устанавливая для каждой вещи свои сроки и свои границы, время бессмертно.
АннотацияВсе в мире происходит неожиданно. Приходит и происходит совсем не тогда когда ждут и ожидают, а тогда, когда судьба по своей немыслимой прихоти что-нибудь вытворит и перевернет все с ног на голову. Иногда улыбается, а иногда отворачивается. Но совсем редко бывает так, что невозможно разобраться, где удар, а где благословение и благоволение небес. Такие мысли посещают человека или в состоянии глубокого и всеобъемлющего счастья, когда мир стелется к твоим ногам, когда любимая девушка говорит тебе – «да», когда твой ребенок делает первый нетвердый шаг или же в часы ненастья, когда все валится на голову, когда клянешь все на свете.
«Записки очевидца необъявленной войны» — это взгляд на войну в Донбассе глазами местного жителя. В данном томе речь пойдет о событиях второго периода войны, начавшегося в сентябре 2014 г. с подписания «Минска-1». Помимо этого, в книге также рассматриваются преступления обеих воюющих сторон, роль пропаганды в СМИ и методы противостояния ей, значительное внимание уделено положению мирного населения Донбасса.
«Записки очевидца необъявленной войны» — это взгляд на войну в Донбассе глазами местного жителя. В первом томе речь идет о событиях с ноября 2013 по сентябрь 2014 г. Среди них — киевский майдан, антимайдановские протесты, события в Крыму, трагедия 2 мая в Одессе, оборона Славянска, падение малазийского Боинга, бои за Шахтерск, Саур-Могилу, Иловайск и многие другие события.
Несмотря на громкое название, книга не претендует на роль настольной книги в любовных отношениях. В ней собраны наблюдения, фантазии и личный опыт автора. Все грани этого прекрасного чувства не дано испытать никому, но и запретного в этой теме быть не может, иначе Любовь была бы неполной. У каждого человека отношение к любви индивидуально, но, полагаю, никто не будет спорить с тем, что она существует. А если так, то, как и по любой другой теме, по ней должно быть хоть какое-то пособие.
Стихи за чуть больше десяти лет — от восемнадцати до двадцати девяти — любовь, смысл жизни, друзья и путешествия, поиски стиля и неудобные вопросы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.