Арлекин - [37]
Мессир Жоффрей вложил меч в ножны.
— Я должен сражаться против врагов моего короля и потому буду сражаться здесь. Но благодарю вас.
Он взял поводья, и в этот момент из лесу выехал сэр Саймон Джекилл, указывая обнаженным мечом на мессира Жоффрея.
— Это мой пленник! — крикнул он Томасу. — Мой пленник!
— Он ничей не пленник, — ответил Томас. — Мы его отпускаем.
— Вы его отпускаете? — насмешливо улыбнулся сэр Саймон. — А ты знаешь, кто здесь командует?
— Я знаю одно: этот человек — не пленник, — ответил Томас.
Он толкнул коня мессира Жоффрея в покрытый попоной кострец, отправляя скакуна по дороге, и крикнул вслед:
— В Испанию или в Святую землю!
Сэр Саймон повернул было коня вдогонку, но, увидев, что Уилл Скит готов вмешаться и прекратить преследование, снова повернулся к Томасу.
— Ты не имел права отпускать его! Не имел права!
— Он же вас отпустил, — сказал тот.
— Он сделал глупость. И теперь что, я тоже должен быть дураком?
Сэра Саймона трясло от ярости. Пусть мессир Жоффрей заявил о своей бедности и его семья вряд ли могла собрать выкуп, но один его конь стоил по меньшей мере пятьдесят фунтов! Из-за Скита и Томаса эти деньги только что ускакали на юг. Сэр Саймон смотрел, как удаляется француз, а потом опустил меч и приставил клинок к горлу Томаса.
— С первого же момента, как я тебя увидел, ты держишься нагло. Я по рождению выше всех на этом поле, и мне решать судьбу пленников. Ты понял?
— Он сдался мне, — сказал Томас, — а не вам. Так что неважно, в какой постели вы родились.
— Ты, щенок! — процедил сэр Саймон. — Скит! Я хочу получить компенсацию за этого пленника. Ты слышишь?
Скит пропустил его слова мимо ушей, но у Томаса не хватило благоразумия поступить так же.
— Боже, — с отвращением проговорил он, — этот человек отпустил вас, а вы не можете отплатить ему тем же? Какой же вы рыцарь? Вы просто негодяй. Идите и ошпарьте себе задницу.
Меч поднялся вверх, и одновременно взметнулся лук Томаса. Сэр Саймон посмотрел на сверкающий наконечник стрелы с побелевшими от заточки краями, и ему хватило ума не наносить удар. Он со щелчком вдвинул клинок в ножны, развернул коня и поскакал прочь.
Люди Скита остались разбирать вражеские трупы. Их было восемнадцать, и еще двадцать три тяжелораненых. Также было шестнадцать истекающих кровью коней и двадцать четыре убитых — такое количество конины, заметил Уилл Скит, непростительно угробить впустую.
Так мессир Жоффрей получил урок.
* * *
В Ла-Рош-Дерьене стояла суматоха. Сэр Саймон Джекилл пожаловался Ричарду Тотсгему, что Уилл Скит не пришел ему на помощь в бою. Рыцарь также присвоил себе заслугу в убийстве и ранении сорока одного вражеского латника. Он похвастал победой в стычке, а потом вернулся к теме предательства Скита. Но Ричард Тотсгем был не в настроении слушать жалобы сэра Саймона.
— Вы выиграли битву или нет? — спросил он.
— Конечно, мы победили! — в негодовании вскричал сэр Саймон. — Столько убитых!
— Тогда зачем вам понадобились латники Уилла? — поинтересовался Тотсгем.
Сэр Саймон попытался найти ответ, но не преуспел в этом.
— Он дерзил, — пожаловался он.
— С этим вы разберитесь сами, без меня, — отрезал Тотсгем.
Но, обдумав этот разговор, он решил вечером встретиться со Скитом.
— Сорок один человек убитых и раненых? — задумчиво проговорил Тотсгем. — Это, пожалуй, треть ланьонских латников.
— Да, пожалуй.
Тотсгем встал на постой в доме у реки. Из его окна было видно, как под сводами моста течет вода. Вокруг сторожевой башни, охранявшей мост с дальнего края, кружили летучие мыши, а домики за рекой освещала щербатая луна.
— Теперь у них не хватает людей, Уилл, — сказал он.
— Да уж, им не повезло.
— А городишко набит добром.
— Похоже на то, — согласился Скит.
Многие в страхе перед эллекином отправили свое имущество в близлежащие крепости, и Ланьон, скорее всего, был полон всякого добра. А главное, Тотсгем нашел бы там провиант. Его гарнизон получал кое-какую провизию из крестьянских хозяйств к северу от Ла-Рош-Дерьена, и еще больше доставляли через Ла-Манш из Англии. Но разорение эллекином окрестностей грозило голодом.
— Оставить пятьдесят человек здесь? — продолжал размышлять вслух Тотсгем, но такому старому солдату, как Скит, не нужно было объяснений.
— Нам понадобятся лестницы, — сказал он.
— А что случилось со старыми?
— Пошли на дрова. Зима была холодной.
— Может, ночной штурм? — предположил Тотсгем.
— Через пять-шесть дней полнолуние.
— Значит, через пять дней, — решил Тотсгем. — И мне потребуются твои люди, Уилл.
— Если протрезвеют к тому времени.
— После сегодняшнего они заслужили выпивку, — тепло проговорил начальник гарнизона и улыбнулся Скиту. — Сэр Саймон жалуется на тебя. Говорит, что ты дерзишь.
— Это не я, Дик, это мой приятель Том. Сказал ублюдку, чтобы тот пошел и ошпарил себе задницу.
— Боюсь, сэр Саймон не из тех, кто следует добрым советам, — мрачно проговорил Тотсгем.
Советам не следовали и люди Скита. Он дал им волю в городе, но предупредил, что если перепьют, то утром им не поздоровится. Они не послушали совета и устроили пирушки в тавернах. Томас с парой десятков своих друзей и их подружек отправился на постоялый двор, где они пустились плясать, петь и попытались завязать драку с компанией «белых крыс» герцога Иоанна, у которых хватило благоразумия не поддаться на провокацию и тихо исчезнуть в ночи. Чуть погодя на постоялый двор вошли два латника в камзолах с эмблемой графа Нортгемптонского — со львами и звездами. Их встретили насмешками, но они все вытерпели и спросили, нет ли среди присутствующих Томаса.
