Арктическое лето - [38]
К этому времени очень немногие клубы открыли свои двери для индийцев, причем только для тех, кто принадлежал к самому высшему классу. Морган был искренне рад, и неожиданно ему не такой уж противной показалась толпа англичан, жующая жареный картофель и пьющая виски с содовой.
Бапу-сагиб, как он сказал Моргану, зашел в клуб, чтобы составить текст телеграммы. В стране держался кризис, и он писал вице-королю.
– Может быть, вы поможете мне со стилем, – сказал раджа. – Я хочу выразить свой гнев по поводу этого ужасного случая в Дели, а также заявить о своей преданности.
Морган, конечно, знал, что имел в виду раджа. Белые в Индии только и говорили об этом в течение последних трех дней. Во время церемонии официального переноса столицы из Калькутты в Дели в генерал-губернатора лорда Хардинга бросили самодельную бомбу. Погонщик слона был убит, а вице-король и его супруга отделались небольшими царапинами.
Этот случай вызвал мощные волны политической нестабильности, которые концентрическими кругами распространились по стране. Когда Морган прибыл в Девас на следующий день, Джози с сыном уже была там, но самые свежие новости он узнал только после того, как приехал Малькольм. Во время церемонии он находился в составе процессии из Пенджаба, двигавшейся непосредственно перед вице-королем и его свитой, и был потрясен произошедшим.
– Это было ужасно, Морган, – повторял вновь и вновь Малькольм. – И это приведет к серьезным бедам. Люди уже поговаривают, что отмщение неизбежно. Среди высших чиновников я слышал разговоры о возможности использования армии. И некоторые готовы уже сейчас заставить солдат стрелять по толпе.
Когда Джози и прочие дамы отошли и не могли его слышать, Малькольм добавил:
– Я еще слышал, что многие жалеют, что Хардинг выжил и они не могут пойти на по-настоящему решительные шаги. Это реальные разговоры!
– Но ведь до дела не дошло?
– Пока нет, но может и дойти.
Общее мнение было таково, что бомбу бросил индуист, протестующий против переноса столицы в Дели, вокруг которого и в котором жили преимущественно мусульмане. Вспышка насилия произошла в Чандни-Чоук, неподалеку от конторы доктора Ансари. Морган представил, как скорбит по поводу произошедшего Масуд, и, пытаясь в душе примирить непримиримое, вновь ощутил страшный внутренний разлад.
Политика всегда ввергала его в отчаяние, а политика в Индии – особенно. За событиями он не видел людей и поэтому чувствовал себя потерянным. Несколько дней назад у него был небольшой нервный срыв, когда во время прогулки Малькольм и Джози сообщили ему между делом о некоем заговоре, задуманном махараджей Гвалиора, бывшим дядей и одновременно соперником раджи. Эти сведения буквально вывернули Моргана наизнанку. Над ними раскинулось мягкое вечернее небо, вокруг простирались невысокие холмы, напоминающие холмы Сассекса, но в тот момент земля под ногами представилась Моргану враждебной и опасной; повсюду зияли норы скорпионов и змей, ворона с ужасным, леденящим кровь карканьем пролетела над ними, словно символ предательства.
– О, прекратите, – взмолился Морган. – Я не хочу, чтобы Индия стала предметом моей ненависти.
Но в тот момент Морган ненавидел Индию. Какая разница, принадлежит ли она индийцам или же англичанам? Люди только и делают, что перегрызают друг другу глотки ради власти. Под маской приличий и лживых слов снуют подле друг друга, руководствуясь исключительно убийственными намерениями. В любом разговоре – либо крайнее раболепие, либо агрессия. Третьего не дано, и ни малейшего шанса для искреннего, неподдельного дружеского чувства.
Утром Морган почувствовал себя лучше. Насущные дела вытеснили мысли о прошлом. Он находился в роскошной палатке, поставленной неподалеку от гостевого домика на самом берегу озера. В спокойной воде скользили отражения журавлей, пролетавших над нею. Бальдео, скорчившись, стирал и одновременно пел какую-то песню. На дальнем берегу череда небольших могил словно взялась пародировать более высокий холм, Деви, глядящий на город.
На холм Морган поднялся чуть позже. Чтобы достичь вершины, потребовалось меньше получаса. С вершины он обозрел весь этот маленький аккуратный городок, со всеми его зданиями и жителями. Издали все, чем были заняты люди, представлялось крохотным, незначительным, а различия между ними на фоне обширной картины, открывшейся с высот холма, абсолютно несущественными.
На уровне долины тем не менее эти различия были важны и значительны. Из писем Малькольма Морган узнал, как штат Девас раскололся на два государства – Младший и Старший Девасы. Бапу-сагиб был раджой Старшего. Вышло так, что какой-то предыдущий раджа передал своему брату часть полномочий по управлению государством, и семена его щедрости проросли в последующих поколениях семьи. Когда прибыли англичане, это разделение стало официальным. Теперь жизнь обеих территорий переплелась самым нелепым образом: одна сторона дороги может принадлежать Младшему Девасу, а на другую предъявляет претензии Старший. Каждый из правителей имеет собственный двор, собственную маленькую армию, собственный дворец, свою систему подачи воды и свой теннисный клуб. Разделили они и холм Деви, и теперь каждый, если захочет, может подняться на вершину по собственной тропе. Даже флагшток на вершине холма был поделен, и на каждой половине болтался суверенный флаг суверенного карликового государства. Сюрреализм! Фантастика! Морган нигде и никогда не слыхал о подобных государствах. Малькольм сравнивал это со Страной чудес Льюиса Кэрролла, но Моргану такая ситуация напоминала комические оперы Гилберта и Салливана – затейливая альтернативная вселенная, пронизанная звуками позвякивающего фортепиано. А раджа Деваса был просто-напросто живописным персонажем, чьи действия предопределялись написанным кем-то либретто.
Дэймон Гэлгут (р. 1963) — известный южноафриканский писатель и драматург. Роман «Добрый доктор» в 2003 году вошел в шорт-лист Букеровской премии, а в 2005 году — в шорт-лист престижной международной литературной премии IMPAC.Место действия романа — заброшенный хоумленд в ЮАР, практически безлюдный город-декорация, в котором нет никакой настоящей жизни и даже смерти. Герои — молодые врачи Фрэнк Элофф и Лоуренс Уотерс — отсиживают дежурства в маленькой больнице, где почти никогда не бывает пациентов. Фактически им некого спасать, кроме самих себя.
Путешествия по миру — как символ пути к себе в поисках собственного «я».Страсть, желание — и невозможность их удовлетворить.Ярость, боль — и сострадание.Отношения со случайными попутчиками и незнакомцами, встреченными в пути, — как попытка понять самого себя, обозначить свое место в мире.В какой-то миг герою предстоит стать Ведомым.Потом — Любовником.И, наконец, Стражем.Все это удивительным образом изменит его жизнью…
Художественно-документальная повесть о первом русском кругосветном путешествии шлюпов «Надежда» и «Нева» под командованием И. Ф. Крузенштерна и Ю. Ф. Лисянского, предпринятом в 1803–1806 гг. для снабжения колоний в Русской Америке.
Пугачёвское восстание 1773–1775 годов началось с выступления яицких казаков и в скором времени переросло в полномасштабную крестьянскую войну под предводительством Е.И. Пугачёва. Поводом для начала волнений, охвативших огромные территории, стало чудесное объявление спасшегося «царя Петра Фёдоровича». Волнения начались 17 сентября 1773 года с Бударинского форпоста и продолжались вплоть до середины 1775 года, несмотря на военное поражение казацкой армии и пленение Пугачёва в сентябре 1774 года. Восстание охватило земли Яицкого войска, Оренбургский край, Урал, Прикамье, Башкирию, часть Западной Сибири, Среднее и Нижнее Поволжье.
Череванский Владимир Павлович (1836–1914) – государственный деятель и писатель. Родился в Симферополе, в дворянской семье. Сделал блестящую карьеру: был управляющим московской контрольной палатой; в 1897 г. назначен членом государственного совета по департаменту государственной экономии. Литературную деятельность начал в 1858 г. с рассказов и очерков, печатавшихся во многих столичных журналах. Среди них особое место занимал «Сын отечества», где в дальнейшем Череванский поместил многочисленные романы и повести («Бриллиантовое ожерелье», «Актриса», «Тихое побережье», «Дочь гувернантки» и др.), в которых зарекомендовал себя поклонником новых прогрессивных веяний и хорошим рассказчиком.
Историческое сочинение А. В. Амфитеатрова (1862-1938) “Зверь из бездны” прослеживает жизненный путь Нерона - последнего римского императора из династии Цезарей. Подробное воспроизведение родословной Нерона, натуралистическое описание дворцовых оргий, масштабное изображение великих исторических событий и личностей, использование неожиданных исторических параллелей и, наконец, прекрасный слог делают книгу интересной как для любителей приятного чтения, так и для тонких ценителей интеллектуальной литературы.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
«Да будем мы прощены» – одна из самых ярких и необычных книг десятилетия. Полный парадоксального юмора, язвительный и в то же время трогательный роман о непростых отношениях самых близких людей.Еще недавно историк Гарольд Сильвер только и мог, что завидовать старшему брату, настолько тот был успешен в карьере и в семейной жизни.Но внезапно блеск и успех обернулись чудовищной трагедией, а записной холостяк и волокита Гарольд оказался в роли опекуна двух подростков-племянников – в роли, к которой он, мягко говоря, не вполне готов…Так начинается эта история, в которой привычное соседствует с невероятным, а печальное – со смешным.
Проза Лидии Дэвис совершенно не укладывается в привычные рамки и кому-то может показаться причудливой или экстравагантной. Порой ее рассказы лишены сюжета, а иногда и вовсе представляют собой литературные миниатюры, состоящие лишь из нескольких фраз. Однако как бы эксцентрична ни была форма, которую Дэвис выбирает для своих произведений, и какими бы странными ни выглядели ее персонажи, проза эта необычайно талантлива и психологически достоверна, а в персонажах, при всей их нетривиальности, мы в глубине души угадываем себя.