Арктическая одиссея - [19]

«Если хотите по-настоящему узнать и увидеть Арктику, то надо зимовать на небольших станциях, а лучше на островных, где быт и природные условия более суровые, где можно проявить свой характер… Там настоящая Арктика!» – говорил нам Евгений Иванович.

О полярной станции о.Генриетты он сказал, что из-за труднодоступного подвоза грузов (иначе, снабжения и смены зимовщиков) станция недавно временно законсервирована до лучших времен. Помню, кто-то задал вопрос: как понимать консервацию станции? Евгений Иванович отвечал, что техническое и научное оборудование, а также оставшееся продовольствие с объекта не вывозилось. Оставлено до лучших времен.

На своей полярной станции, где хорошая библиотека, долгой зимой я отыскал и перечитал почти все, что было об Арктике, особенно о попытках обнаружить легендарную землю Санникова. Предполагалось, что находится она там, где мы сейчас находимся, северо-восточнее Новосибирских островов. Читал я и о трагической экспедиции Де-Лонга в конце прошлого века. Думаю, что эти познания помогают мне лучше ориентироваться здесь, где дрейфовал на судне «Жаннетта» американский полярный исследователь Де-Лонг.

6 июня.

Как мы и предполагали, с понижением температуры ночью дымка исчезла, и вновь открылся остров. Теперь он находится от нас в направлении вест-норд-вест (западо-северо-запад) и, кажется, стал ближе. Завтра утром остров будет от нас на западе или почти так, и мы пойдем к нему. Теперь, когда есть неподвижный ориентир, мы видим, что дрейфуем довольно быстро.

Погода капризная. К утру юго-западный ветер закрыл от нас чистое небо плотным покрывалом из низких лохматых слоисто-кучевых облаков. Облака быстро плывут, и небо как бы шевелится. Остров словно в прятки играет с нами – то скроется, то вновь покажется нам. Думаем, до него не более 30 километров. Он нам кажется таинственным, холодным и страшным, как неприступная цитадель. Завтра пойдем на его штурм, даже если он не будет виден. Нам бы только добраться до его припая, если только он существует.

7 июня.

Очень тяжелый день. За длинный день прошли не более 15 километров. На пути встречается много торосов и небольших разводий, а на ровном льду много снежниц, небольшие озерки пресной воды. Наша обувь, не приспособленная к таким путешествиям, промокла насквозь и отяжелела. Ко всему этому, после полудня пошел мокрый снег, перешедший в дождь. Виктора жалко. Как можем, помогаем ему в дороге.

В дорогу отправились с полузаправленным примусом. Надеялись, что вечером на примусе удастся немного просушить унты, но горючего хватило только на приготовление пищи. Все, баста! Теперь мы остались без огня, без горячей пищи. Приспособили шарфы под портянки и – в сырые унты. Конечно, ноги не поморозишь, сейчас нулевая температура, но простудить можно. Неудобства большие, но мы сегодня так измотались, что, невзирая ни на что, очень хочется спать.

Главное – мы достигли припайного льда. До острова осталось идти километров десять-двенадцать, может чуть больше.

8 июня.

Находимся на безлюдной полярной станции «Остров Генриетты». Это уже победа! Первый этап выживания, тяжелого и, казалось, безвыходного нашего выживания, закончился. Начинается второй этап нашего выживания, борьба за жизнь. Какое оно будет – покажет будущее. Конечно, будет нелегко. Теперь эта полярная станция людная, живая!

К острову мы подошли в полдень и сравнительно легко. Сегодня похолодало, на льду подтянуло снежницы, на припайном льду не было разводий. Восточный берег острова. Уперлись в неприступную отвесную скалу, высотой метров под сорок. Два часа отдыха на пустой желудок, затем решили искать полярную станцию. Я был уверен, что мы находимся у острова Генриетты. У ребят такой уверенности не было. Виктора и вещи оставили на месте, а мы отправились вдоль неприступных береговых скал. Данилыч на собачках – к югу, я пешочком – на север. Если кто из нас обнаружит станцию – вернуться назад к Виктору. Остров сравнительно небольшой, и его, вероятно, можно объехать на собачках за несколько часов.

На пути встречались торосы, но не крутые, посильные, так что идти было можно. Через полчаса я обогнул какой-то мыс и пошел вдоль берега в северо-западном направлении. Заметно было, что берег здесь становился ниже и уже не скалистый, это был крутой каменистый берег. Через минут двадцать я обогнул еще один мыс, крутой и высокий и значительно выдвинутый в море. Передо мной открылась неглубокая, до полукилометра в ширину бухта с пологими берегами. В некотором отдалении от берега центра бухты были видны крыши строений.

Я стоял словно завороженный. Чувствую, что на глазах выступают слезы радости.

– Вот она, милая… голубушка ты наша… спасение наше, – говорил я, плача от радости. И еще что-то бормотал, что-то сумбурное. Сначала хотел повернуть назад с радостной вестью, но передумал. Не терпелось посмотреть станцию.

Берег здесь был невысокий, метра 3-4 высотой, и был не каменный, коренной, а ледяной, или, вернее, сложен из плотного, слежавшегося снега, по твердости не уступающего льду. Не без труда я отыскал место, где можно было подняться наверх. Снежно-ледяная поверхность с подъемом протянулась к коренному берегу метров на 150. Пользуясь плотными снежными застругами, рискуя скатиться назад к морю, я преодолел это расстояние и вышел на коренной берег. На возвышении, в сотне шагов от меня стояли небольшого размера, невзрачные строения полярной станции. Подойдя ближе, стал определять назначение каждого помещения. Жилой дом, склад, баня… Назначение четвертого домика сразу не смог определить. Должно быть, механическая мастерская, решил я.