Аркхимир - [45]

   Неожиданно на щеках Беневалентии вспыхнул яркий румянец и она, поспешно отворачиваясь, принялась рыться в лежащих на столе бумагах.

   - Извини, что не ответил на твой вопрос, - не понимая реакции девушки, растерянно проговорил я.

   - Нет-нет - ты тут ни при чем! Я просто вспомнила одну важную вещь...

   - Может, мне тогда прийти позже? - спросил я, уже собираясь уходить.

   - Нет, стой! - сестра резко развернулась и поймала меня за руку.

   Теперь взгляд девушки был решительным и твердым. Крепко сжав мою руку и глядя мне прямо в глаза, она твердо заговорила: - Я бы спрятала это желание в самой глубине своего сердца и сделала бы вид, что перестала этого желать. Может быть, даже сама бы в это поверила. И тогда в один прекрасный день обманутая мной судьба, возможно, исполнила бы это тайное и самое заветное мое желание...- все это Бени сказала с таким жаром и страстью, что я понял - каждое произнесенное слово выплеснулось из самых глубин ее души.

   В этот момент я почувствовал нечто очень важное и особенное, но не успел понять этого: голова начала активно переваривать сказанные сестрой слова, извлекая из них необходимую для решения моей проблемы информацию.

   А ведь действительно! Возможно, у меня не получалось попасть в Аркхимир именно потому, что я был одержим одним лишь желанием туда попасть?! А если избавиться от этой навязчивой идеи или хотя бы загнать ее в самый отдаленный уголок сознания?! Это было отличной идеей! Уверенность в том, что теперь все получится, быстро начала заполнять меня, а сердце радостно забилось в преддверии предстоящего успеха.

   - Спасибо тебе! - от полноты чувств я крепко обнял сестру и даже чмокнул ее в нежную щечку. - Ты мне очень помогла!

   - Я очень рада, Никк, - проговорила она, однако эта фраза прозвучала как-то отрешенно.

   Глаза девушки потухли, и, отпустив мою руку, она снова принялась за свои бумаги. Не желая ей больше мешать и окрыленный новой надеждой, я тихонько вышел из кабинета Бени и бросился в свои покои.

   Войдя в комнату, я запер дверь на засов и, сев на кровать, сосредоточился на поставленной нелегкой задаче: следовало каким-то образом перестать думать о том, чего я так страстно хочу, а именно - попасть в Аркхимир. Но как это сделать?! Как обуздать это всепоглощающее чувство?!

   Я достал из-за пазухи амулет и, зажав его в руке, собрал всю силу воли, пытаясь подавить в себе безумное желание. Прошло несколько минут, но ничего не получалось. Снова и снова, прикладывая все мыслимые и немыслимые усилия, я бросался в атаку на свою навязчивую идею, но каждый раз неизменно терпел поражение.

   Наконец, взмокший от умственного и физического напряжения, я рухнул на кровать. Амулет стал немного теплее - это все, чего мне удалось добиться!...

   Почему у меня ничего не получалось? Что я делал не так?!

   Я закрыл глаза и почему-то вспомнил Бени, взгляд которой полыхал решимостью и твердостью. С самого детства она была такой: мягкой, нежной, спокойной, послушной, но если она по-настоящему чего-то хотела - ее глаза загорались непокорным огнем. И тогда никакие трудности, ни я, ни даже дядя, не могли заставить ее свернуть с выбранного пути.

   Я вспомнил как после нескольких дней скитаний по лесу - грязный, голодный и раненный - в первый раз увидел этот взгляд. В предшествующую тому дню ночь мне пришлось отбиваться от старого волка-одиночки, которого, похоже, прогнали из стаи. Если бы не нож, найденный мной в свертке, что сунула мне мама, то я бы, несомненно, погиб - одних моих кулаков и зубов было явно недостаточно чтобы справиться с таким крупным зверем.

   Это была яростная схватка не на жизнь, а на смерть. И мне удалось выйти из нее победителем! Никогда не забуду горящие злобой дикие глаза в тот момент, когда ощерившийся зверь прыгнул на меня. Пришлось подставить руку - иначе бы он впился мне в горло. Скрипнув зубами от боли в тот момент, когда желтые клыки волка вошли в мою плоть, я со всей силы ударил ножом в брюхо зверя. Потом мы повалились на землю, и я продолжал наносить удар за ударом до тех пор, пока злоба в его глазах не начала угасать и он не разжал челюсти.

   Хоть зубы у хищника были уже не очень острыми, рваная, сочащаяся кровью рана оказалась довольно серьезной. Перемотав ее куском материи, отрезанной от своей одежды, я прижался к остывающему телу зверя. Нужно было дожить до рассвета, ведь отправляться в путь по темному лесу было равносильно смерти.

   Когда небо наконец начало светлеть, я, чувствуя, что теряю остатки сил, поспешил к деревне - до нее по моим расчетам оставалось совсем недалеко. Через несколько часов ряды бесконечных деревьев расступились, и с холма, на котором оказался, я впервые увидел Ориго. Деревенька раскинулась в долине в нескольких милях впереди. Казалось, я больше не в силах сделать ни шагу, однако, еле волоча ноги, снова побрел вперед.

   Бени была первым встреченным мной за несколько долгих дней человеком. Она бегала за бабочками и так увлеклась, что довольно сильно отдалилась от селения. Увидев меня, девочка насторожилась, но не испугалась. А когда я, не в силах больше держаться на ногах от истощения и кровопотери, упал на землю - подбежала ко мне. Я смог выговорить только два слова: "Дядя Фабер" и потерял сознание, а очнулся уже в доме дяди.