Аркашины враки - [33]
Два голоса раздаются внутри подбитой головы Генриха, и друг с другом они не дружат.
– Ну что, товарищ майор, как ты?
– Заткнись, Генрих, ты мне надоел. Да и всё надоело.
– Вы, товарищ майор, просто лодырь.
– Да, и я подал в отставку. И сдал оружие.
– Майор, потерпи. Мне нужен всего один месяц! Месяц, чтобы забыть вокзалы, самолеты, поезда и общественные сортиры. Забыть запах керосина, ацетона, карболки, пота, мазута, мочи! Забыть, какими здесь становятся лица людей. Забыть на хер!
– Да-да-да, я знаю. Месяц лечить колено, никуда не ездить, лежать…
– Да, майор! Да! Лежать на диване.
– О-хо-хо-хооооо…
Голоса мирятся, они понимают друг друга.
– На диваане… С Марией.
– Да… с Марией.
– С Марииеей!!!
Этот вопль звучит у Генриха в голове так долго, так долго…
Вернувшийся с гастролей артист тбилисской филармонии Генрих Масхарашвили занимает очередь на такси. Замечает вооруженных людей, проверяющих багажники автомашин. И это не клоунада, нет. Это реальность. Бандиты, ей-богу… Один из них приставляет дуло автомата к пояснице шофера. Шутка?.. Генрих закрывает глаза и слышит выстрел! Открывает глаза – никакого выстрела, просто шутка. Тот, с автоматом, смеется, его соратники тоже. И шофер улыбается, только губы трясутся.
Самого веселого и молодого среди тех, с автоматами, зовут Артур. Артур видит Генриха Масхарашвили – он знает клоуна с детства, он любит его! Он кричит:
– Ваи ме, смотрите – Масхара!.. Эй, Масхара! Он полон дружелюбия, тычет в сторону Генриха пальцем, друзья Артура поворачиваются, и Генрих чувствует, как в его сторону поворачиваются дула их автоматов. Нет, нет… они не целятся. Клоун им не интересен.
Очередь на такси движется медленно, Генрих идет к телефонной будке, набирает номер.
В пустой комнате звонит красный телефон. Никто не снимает трубку.
Пятая модель «Жигулей» катит по городу. А город такой обветшалый, такой весенний и теплый, такой родной, что смотреть невозможно. Больно в груди. Чтоб не щемило сердце, Генрих закрывает глаза ладонью. Район Арточала. Почти приехали. Старая улочка, серый дом. Единственный в этом ветхом районе дом сталинской постройки. Генрих открывает бумажник, в нем одна-единственная бумажка. Кричит шоферу:
– Тормози! Пятерки хватит?
– Слушай, друг, какая пятерка! Бензина не купишь, в пять раз переплачиваем!
Генрих хлопает по карманам, бренчит мелочью, отдает всё, что находит – центы, франки и драхмы. Сообщает:
– Сдачи не надо.
Идет к обшарпанному подъезду. У него иссякают силы, он хромает все сильнее, ноги подкашиваются. Генрих машинально лезет в почтовый ящик с оторванной, болтающейся дверцей – там пусто. Лифт грохочет.
У двери в квартиру Генрих лезет в карман и задумывается: «Можно сделать ледяной ключ. Пантомима Приезд-отъезд. Я приезжаю… достаю из кармана ледяной ключ…» И он действительно достает из кармана большой ледяной ключ. «Вот так… Ключ тает, тает, тает…»
С ледяного ключа каплет вода.
Очнувшись, Генрих достает связку обычных ключей, позвякивает ими, приваливается к двери, как к родной бабушке, дверь с нежным скрипом приоткрывается. В неё вначале заглядывает, потом входит хозяин. Ставит сумку и сразу, не раздеваясь, идет к телефону, тому самому. Красному, лживому, подлому. Не стоит ему доверять. Но Генрих снимает трубку. Гудит зуммер. Генрих бросает трубку, садится на диван, осматривается.
Двухкомнатная квартира артиста филармонии похожа на номер полулюкс в европейской гостинице в две звезды. Даже немного лучше – на столе в гостиной свежие цветы в вазе, рядом стопка газет и журналов, сверху оплаченные телефонные счета.
Звонит телефон. Генрих выжидает несколько секунд, снимает трубку и все равно молчит. В трубке женский голос.
– Алло! Алло!..
– Да.
– Генрих, ты приехал!
– Ия, девочка, здравствуй. Я только что вошел. У тебя космическое чутье.
– Что-что?
– Я говорю – нюх у тебя, чутье космическое. Я только что…
– С приездом тебя, Генрих.
– Спасибо. За цветы спасибо. И вообще… – Он перебирает счета. – За телефон заплатила, умница!.. Я уж думал его отключили. Как у тебя с деньгами? Я сейчас на мели.
– Что ты, Генрих! Ты лучше загляни в холодильник. Там для тебя сюрприз.
– Угу…
Генрих резко встает и хватается за колено. Тащится на кухню, открывает холодильник. Там фрукты, сыр, коньяк. Возвращается к телефону с бутылкой в руке.
– Ия, родненькая, ты прелесть!
– Я все правильно сделала?
– Да! Только коньяк можно было не ставить в холодильник.
– Ну прости.
– Прощаю. Ты прелесть.
– Если что – позвони. Я дома!.. Пока.
Короткие гудки. Генрих вешает трубку. Осторожно садится, ставит коньяк на стол, закатывает просторную штанину. На разбухшем колене ссадина. Генрих открывает бутылку, наливает коньяк в ладонь, смачивает колено. Морщится от боли, пьет из горлышка. Звонит телефон. Генрих поперхнувшись ставит бутылку, выжидает, осторожно поднимает трубку.
– Алло.
– Генрих, это опять я. Забыла тебе сказать: среди газет на столе есть письмо… Ты как?
– Я в порядке.
Вешает трубку. Расшвыривает газеты. Находит письмо. Осматривает конверт. Обратного адреса нет. Генрих берет бутылку и идет с письмом в спальню. Отпивает глоток, ставит коньяк на столик перед трюмо, прислоняет к бутылке конверт. И, как подкошенный, валится на широкую кровать.
Когда ее арестовали, она только что забеременела. Доктор в тюрьме сказал, что поможет избавиться от ребенка: «Вы же политическая — дадут не меньше восьми лет. Когда дитятке исполнится два года — отнимут. Каково ему будет в детских домах?» Мать лишь рассмеялась в ответ. Спустя годы, полные лишений, скорби и морока, она в очередной раз спасла дочь от смерти. Видимо, благородство, закаленное в испытаниях, превращает человека в ангела. Ангела-хранителя. Рассказы, вошедшие в книгу «Молёное дитятко», писались в разные годы.
«КРУК» – роман в некотором смысле исторический, но совсем о недавнем, только что миновавшем времени – о начале тысячелетия. В московском клубе под названием «Крук» встречаются пять молодых людей и старик Вольф – легендарная личность, питерский поэт, учитель Битова, Довлатова и Бродского. Эта странная компания практически не расстается на протяжении всего повествования. Их союз длится недолго, но за это время внутри и вокруг их тесного, внезапно возникшего круга случаются любовь, смерть, разлука. «Крук» становится для них микрокосмом – здесь герои проживают целую жизнь, провожая минувшее и встречая начало нового века и новой судьбы.
Впервые в свободном доступе для скачивания настоящая книга правды о Комсомольске от советского писателя-пропагандиста Геннадия Хлебникова. «На пределе»! Документально-художественная повесть о Комсомольске в годы войны.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…