Арканум - [37]

— Да.

— А кто их защищает?

Хейз усмехнулся.

— Совсем наоборот, сэр Артур. Они защищают нас.

Дойл устало прикрыл глаза.

— Ну а если они заблудились и блуждали так долго, что забыли путь домой?

— Сэр Артур, я уверен, Бог никогда бы такого не допустил.

— А если сатана узнал об этом каким-то образом и ему удалось их найти… — Голос Дойла пресекся.

— Я не понял, — произнес Хейз.

— Что, если с их помощью он решил отомстить Богу?

— У него нет такой возможности.

— А если предположить, что она появилась?

Хейз нахмурился.

— Ангелы — чистые духи, а Люцифер изгнан Богом и принадлежит материальному миру. Если допустить, что он каким-то образом оказал влияние на этих божественных существ и… — Хейз ненадолго задумался, — телесное опять взяло верх над духовным… В таком случае мы стали бы свидетелями второго падения человека, как предсказано в Апокалипсисе. Но не думаю, что подобный исход вероятен.

Дойл встал, застегнул пиджак и протянул руку архиепископу.

— Надеюсь, что вы правы. Спасибо.

— Я тоже надеюсь. — Архиепископ Хейз поднялся и пожал руку Дойлу. — Вы удовлетворены разговором?

— Вы оказали мне огромную помощь, ваше высокопреосвященство.

— Пожалуйста, обращайтесь в любое время, без всякого стеснения. Я всегда рад вас видеть.

— Еще раз большое спасибо.

Дойл не подозревал, что уже совсем скоро ему придется снова прибегнуть к помощи архиепископа.

ГЛАВА 21

Мари знала, что Антуан боится. Бусинки в его космах звякнули. Он посмотрел в зеркало заднего вида, встретился с ней взглядом и принялся обозревать неряшливые строения Бруклина, где чернокожие постепенно вытесняли ирландских поселенцев. Парни на тротуарах настороженно следили за автомобилем. Антуан надвинул цилиндр на лоб и начал перебирать пальцами косточки на тулье. Мари уже пожалела, что втянула его в опасное дело. Это в Новом Орлеане она была священной мамбо, а Нью-Йорком правил ужасный хунган Тито Белтран, выходец из Западной Африки, колдун-знахарь из племени догонов[21]. Он уже знал, что она в городе и встречи не избежать. Мари не сомневалась, что Белтран считает ее соперницей и не преминет напасть, если почувствует слабину. Дело в том, что служение культу вуду являлось для него лишь прикрытием. На самом деле он занимался весьма прибыльным бизнесом — наркотики и проституция, — и на службе у этого негодяя состояли отъявленные бандиты.

Однако Белтран контролировал часть оккультного подполья города, что сейчас для Мари было очень важно. Что бы Лавкрафт ни говорил, но видения никогда ее не обманывали. Теперь у Мари возникло ощущение, что какая-то мерзкая рука перекрывает городу доступ к духовному кислороду. Автомобиль остановился у четырехэтажного кирпичного дома с заколоченными окнами. Антуан повернулся к Мари:

— Не делай этого, мамзель.

Двое долговязых широкоплечих парней стояли у подъезда, засунув руки в карманы.

— Оставайся и жди, — сказала она, нажимая на ручку дверцы.

— Нет, вначале пойду я! — бросил Антуан и вышел из машины.

Она видела, как он обменялся несколькими фразами с парнями и позволил себя обыскать. Затем его ввели в дом. Мари погладила висящий на шее грис-грис, небольшой мешочек из красной фланели. Внутри среди кристаллов каменной соли, смешанных с измельченными костями водяного щитомордника, лежал локон волос ее матери. Это была самая мощная защита против любой магии.

Через несколько минут люди Белтрана подошли к машине. Один открыл дверцу и произнес:

— Прошу, мамзель.

Мари повели в логово Белтрана. В коридорах ей встретились несколько парней бандитского вида с пистолетами за поясом. У одного из окон она спугнула группу молодых проституток, почти девочек. Завидев жрицу вуду, они поспешно скрылись, пряча сигареты.

Мари ввели в большую пятиугольную комнату с пятью дверями и вевером, нарисованным на полу кукурузной мукой. Этот символ могущества указывал, что хунгана охраняют духи лоа. Две из пяти стен в задней части комнаты занимал громадный алтарь. Он представлял собой набор деревянных и глиняных фетишей, включая несколько десятков резных фигурок нкиси из Западной Африки, в каждую из которых было всажено большое количество гвоздей. Каждый гвоздь означал какое-нибудь заклинание черной магии, оберегающее хунгана от козней врагов. Перед алтарем стояло множество зажженных свечей. В десяти клетках с важным видом расхаживали боевые петухи. На гребни и когти у них были надеты стальные шипы.

В центре комнаты в кресле в окружении трех мускулистых гигантов с пистолетами за поясом восседал Тито Белтран, невзрачный чернокожий человечек в белых брюках, белой кубинской рубашке и белых туфлях. На шее у него висел талисман — череп кобры, вымазанный кровью голубки. Он был хронический астматик и часто прижимал ко рту платок, смоченный настойкой эвкалипта. Круглое лицо покрыто капельками пота. Мари заметила, что одежда у него изрядно пропотела. Казалось, температура воздуха рядом с Белтраном была на десять градусов выше, чем в остальной части комнаты.

Увидев Мари, Белтран опустил платок и, мягко всплеснув руками, начал напевать хриплым голосом на сильно ломаном французском:

— Э-йейе, мамзель Мари. Э-йейе явилась в логово старого крокодила. Она храбрая, потому что у нее могучий грис-грис. О, как же, ведь мамзель Мари всем известна как Великая зомби.