Аркадий Гайдар: мишень для газетных киллеров - [8]
После Отечественной войны самой любимой книжкой у подростков были «Два капитана» Вениамина Александровича Каверина. Я сам читал ее три или четыре раза. Роман был удостоен Сталинской премии. Выходил он очень большими тиражами.
Вдруг в 1955 году Вера Смирнова опубликовала погромную статью против Каверина и «Двух капитанов». Статья вызвала всеобщее возмущение. Для самого Каверина этот выпад никаких последствий не имел. Эпоха переменилась.
Еще одна драматическая эпопея, тоже порожденная доносами, началась осенью 1941 года. Но начнем по порядку.
22 июня германская армия перешла советскую границу. 23 числа Аркадий Петрович подал заявление с просьбой послать его на фронт. Из-за своей болезни от службы в армии Гайдар был освобожден. В военкомате ему отказали. Тогда, пойдя на хитрость, Аркадий Петрович получил мандат «Комсомольской правды» и уехал на фронт военным корреспондентом.
Всем, кто видел его под Киевом, на Юго-Западном фронте, было очевидно: Гайдар приехал сюда воевать.
Гайдар помог взять «языка»
На другой день по прибытии в Киев Аркадий Петрович отправился на передовую. Его привели в батальон, которым командовал Иван Николаевич Прудников.
В штабе батальона готовилась к походу в тыл врага разведывательная группа.
— Товарищ старший лейтенант, — обратился к комбату Гайдар, — позвольте и мне…
Прудников растерялся:
— Стоит ли рисковать собой, товарищ писатель? Лучше оставайтесь у нас ночевать. А утром разведка вернется, бойцы все расскажут. И вы, сколько хотите, пишите.
— Я могу писать только о том, что видел сам.
— Что же, — произнес комбат, — пусть так и будет. Но идти вам придется на общих основаниях. Сдайте бумаги, какие у вас с собой, документы и орден.
Группа вернулась под утро. Доставила немецкого унтера и принесла раненого командира разведгруппы Бобошко. Большую часть пути Гайдар нес его на себе.
— Писатель-то в нашем деле человек грамотный, — доложили разведчики. — Это он помог взять «языка».
Гайдар спасает комбата
Второй раз Гайдар появился в батальоне Прудникова в сложный момент. Обстановка резко ухудшилась. До расположения соседней части было километра два. Гитлеровцы воспользовались этим и замкнули кольцо вокруг батальона. Помощи ждать было неоткуда. Выход оставался один — прорываться.
Просить разрешения участвовать в прорыве Гайдару на этот раз не понадобилось. Прудников поставил лишь одно условие: чтобы писатель от него не отставал, был все время рядом.
Когда стемнело, батальон пошел на прорыв. Завязался ночной бой. Гайдар, стреляя на ходу, бежал рядом с Прудниковым. Неподалеку разорвалась мина. Взрывной волной Прудникова опрокинуло, ударило о землю. Он потерял сознание.
Гайдар вынес его под огнем на себе. Когда попали в относительно безопасное место, Аркадий Петрович положил комбата на землю под деревом.
Прудников мне в 1963 году рассказывал:
— Я очнулся. Лежу под деревом. Рядом вижу человека в немецкой пятнистой плащ-палатке. Машинально схватился за кобуру — пистолет на месте. С трудом вытащил — а пальцы не слушаются. Не могу взвести затвор. Наконец это мне удалось.
Тут человек в плащ-палатке рывком прижимает к земле мою руку и голосом Гайдара говорит: «Не надо, Ваня, не стреляй. Здесь и без тебя много стреляют».
Гайдар спас мне жизнь, а я его чуть не убил.
Поединок на Крещатике
Вот еще один эпизод. Он произошел в центре Киева, на Крещатике.
Гайдар возвращался из госпиталя вместе с кинооператором Абрамом Наумовичем Казаковым. Они жили в гостинице «Континенталь».
До гостиницы оставалось минуты три-четыре хода, когда Аркадий Петрович с Казаковым заметили, что люди, которые двигались впереди по тротуару, начали останавливаться, испуганно пятиться и даже разбегаться.
Оказалось, что впереди стоял пьяный сержант. В руке он сжимал наган и забавлялся тем, что наводил его то на одного прохожего, то на другого. Люди пугались, шарахались. Пьяный хохотал.
Среди тех, кто шарахался, были и военные. Одни здесь, в Киеве, служили, другие приехали с передовой. И никто не желал, находясь в тылу, умереть от пьяной пули.
Но когда Гайдар и Казаков, никуда не пятясь, остались на тротуаре вдвоем, Аркадий Петрович пошел сержанту навстречу.
У Гайдара был трофейный парабеллум, но Аркадий Петрович не стал вынимать его из кобуры. Он не собирался устраивать дуэль.
Вокруг все замерло.
— Не подходи! Застрелю! — крикнул пьяный. Он почему-то стал нервничать.
Гайдар молча продолжал идти.
— Не подходи! — раздалась угроза сержанта.
Гайдар продолжал идти, будто ему ровным счетом ничто не угрожало.
Между сержантом и Гайдаром оставалось метра четыре, когда Аркадий Петрович внезапно прыгнул вперед и сильным ударом вышиб револьвер из руки сержанта.
Пьяный потерял равновесие и, закачавшись, сел на асфальт. Аркадий Петрович быстро нагнулся, подобрал наган, положил его в карман галифе и пошел в сторону гостиницы…
Что было дальше — уже неинтересно.
Эту историю мне поведал инвалид войны, главный оператор документального фильма «Сталинград» (в 1943 году этот фильм обошел экраны всего мира), дважды лауреат Сталинской премии Абрам Наумович Казаков.
Сознательный трагический выбор
Повесть о солдатском и писательском подвиге А. П. Гайдара в 1941 году на фронте и в партизанском отряде; о поиске его сумки с рукописями и дневниками, которая пропала после его гибели; о боевых товарищах писателя. Повесть-поиск «Сумка Гайдара» продолжает и дополняет уже известную книгу того же автора — «Партизанской тропой Гайдара».
Повесть о детстве и боевой юности Аркадия Голикова — будущего писателя Аркадия Петровича Гайдара, о том легендарном периоде его жизни, о котором А. П. Гайдар сказал: «Это была обыкновенная биография в необыкновенное время».
В повести автор рассказывает о службе Аркадия Голикова, будущего писателя Аркадия Петровича Гайдара, в Хакасии в 1922 году, о его единоборстве с неуловимым атаманом Соловьевым (поединку был посвящен известный фильм «Конец «императора тайги»). Когда Голиков по болезни был уволен из армии, он решил испытать свои силы в литературе.
"Эта книга — про Аркадия Петровича на войне. А называется она так — «Партизанской тропой Гайдара» — потому, что шел я по его следам. Шел, как бывший мальчишка, шел, как бывший тимуровец, шел по отзвукам полузабытых легенд, чтобы знать, как все было на самом деле. Мне довелось побывать в Лепляве и Озерище, Хоцках и Калеберде, Гельмязеве и Калениках, на Германовом хуторе и хуторе Малинивщина. Названия этих сел можно отыскать только на очень подробной карте, но они будут часто встречаться в книге. Довелось мне летать и ездить в Канев и Киев, Золотоношу и Черкассы, Гайсин и Львов, в Ленинград и в далекий Уяр Красноярского края. И это были тоже тропы Гайдара, потому что я искал и находил боевых его товарищей и еще потому, что след остается не только на земле,—он остается в памяти, он остается в сердце.
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.