Арка первая: За чертой мести - [24]

Пейзаж, к примеру.

Все такой же.

Последующие дни, в сущности, ничем не отличались, слившись в жаркую патоку песочного цвета. Отряд шел вперед, пока центр не находил подходящее место для стоянки, затем возвращался к каравану; Джей раз от разу читал «инструкцию по технике выживания», народ раз от разу внимал…

Хаук сдерживал зевки. Изредка.

Выбивающихся из череды бесконечного однообразия происшествий больше не было. Видимо, кто-то там решил, что этого хватит, и больше сюрпризов подсовывать не стал. Сам отряд сработался, если можно так выразиться. Во всяком случае, на третьем или четвертом переходе Хаук отметил, что даже Винсент бесит его не так сильно, а тот же Джей перестал огрызаться на извечное нытье Джоша. Да и остальные будто менялись, стоило достаточно далеко отойти от спрятанной под переносным куполом толпы. Высотник поначалу думал, что ему это кажется. Но, как ни странно, даже чертов «самый крутой центр» становился чуточку иным. И это было вовсе не нервным, как Хаук подумал изначально. В чем-то жестче, но зато гораздо более общительный на привалах, этот мелкий черт, оказывается, при желании мог становиться чуть ли не душой компании. Надо было просто правильно его разговорить. А походные байки рассказывал так, что не мешала даже неизменная мания величия ведь каждая такая история сводилась к очередной гениальной выходке не менее гениального центрового.

Правда, о себе он неизменно говорил как об одиночке. Складывалось впечатление, что он вообще всегда был один, за исключением случайных отрядов вроде их нынешнего. И это разительно отличалось от тех россказней, что Хаук привык слушать в городской забегаловке. Там чуть ли не в каждой байке звучало что-то типа: «а щит-то наш тоже хорош..!» причем звучало с гордостью, даже если потом шел откровенный стеб.

Но так или иначе, когда во время очередной ночевки где-то впереди обозначился знакомый призрачно-голубой ореол света, Хаук даже удивился. Так ли давно он покинул родной город? Мир, который считал для себя не просто достаточным, но лучшим? И что теперь? Он сам стер последнюю реальную связь с той жизнью. Смешно, но, кроме тупой раздражающей клички, Хаук действительно не мог назвать ничего, что вело бы его к прошлому. Даже связи с людьми отчего-то такими не считал. Да и что теперь-то лгать? Ни с кем неуживчивый высотник так и не сошелся. Джоша другом он назвать не мог. Бабай интересный мужик, не больше. Хизар… А кто он, Хизар? Человек, который принял наглого мальчишку вопреки всему, терпел его шипы и научил забавы ради владеть оружием? Пусть так. Наверное, это много. Очень много. И Хаук действительно был благодарен.

Вот только по душам они никогда не говорили.

А значит, и настоящих следов друг в друге оставить не смогли.

* * *

Город встретил их привычным сиянием купола, высокими темными стенами и патрулем. Последнее не удивительно, ведь такая толпа народу требовала особого приема. Только с его «особенностью», по мнению Джея, явно переборщили: встречу с отрядом импов «внешний» еще мог понять. А вот необходимость всем проходить через военные арки нет. О чем не замедлил сообщить лидеру встречающих. Завязался спор.

Как и ожидал Рассел, причина такой встречи оказалась до крайности тупой. Впрочем, Империи свойственно палить из пушки по воробьям. Вот и сейчас таким нехитрым методом местные власти надеялись отловить сбежавших с добычей дезертиров. Кажется, с неделю назад ряды вольных пополнились человек на десять, а казна импов обошлась без жирного куша.

Переживут.

Это Джей также высказал местному офицеру, нисколько не смягчая формулировок. Дело знакомо пахло стычкой, да только какая жалость имперский не мог позволить себе сорваться при таком количестве свидетелей, вера которых в Империю и без того существенно пошатнулась из-за потери города.

Чем Рассел и пользовался, настаивая на своем мнении.

Через военную арку он идти не хотел. За последние лет пять «внешний» и вовсе записал их в список самых мерзких изобретений человечества и успешно избегал.

До сего дня.

Вот что, мужик, имперский уже рычал, с трудом удерживая последние крохи самообладания. У нас приказ, и ради твоей прихоти его нарушать никто не будет. Не нравится вали туда, до куда командование не дотянулось. В город вольных, да. Всего-то пара месяцев пути!

Рассел скрипнул зубами, но ничего не ответил. Конечно, в соседних городах ситуация такая же уж точно, раз так упорно ловят. Два месяца пути с поврежденным протезом и почти разряженной «летучкой»? Нет уж. Даже для Джея такой способ самоубийства был слишком неподходящим.

Да провались ты, мрачно ответил он офицеру, без удовольствия наблюдая довольный оскал победителя.

А может ты и сам на руку не чист, а? Раз так боишься военки-то.

На эту провокацию Рассел предпочел не отвечать. Скоро чертов урод запоет совсем иначе. Скоро они все тут будут смотреть на него иначе. Мерзкими липкими взглядами, от одной мысли о которых становилось до тошноты противно на душе.

Но Джей уже ничего изменить не в силах.

Хаук хмуро наблюдал за все больше и больше раскаляющимся спором и с каждым мигом понимал, что начнись драка он будет на стороне Джея. Хрен знает, что центровому не понравилось в проклятых арках высотник вообще таких раньше не встречал но имперский раздражал куда больше. А задумавшись о причинах, Хаук и вовсе понял, что его царапает любое упоминание Империи в принципе. Впору самому в вольные податься. Где была вся ее хваленая мощь, когда их город загибался? А один чертов коротышка-«внешний» вытащил все три сотни жизней почти без потерь. И это внутреннее негодование не смогло даже развеять четкой картинкой вставшее перед глазами воспоминание о разлетающемся пеплом человеке.