Под эти мысли сам не заметил, как задремал. Проснулся от того, что начались кошмары. Как я бегу куда-то и не успеваю. Снилась Ева. В её взгляде вовсе не было обвинения. Она мне улыбалась, как и всегда, тепло и искренне.
Когда проснулся, ещё несколько минут тяжело дышал.
Снаружи опять громыхало. Молнии и гром приветствовали меня. Поднявшись, я потянулся и пересел в другое место — до этого уже добралась вода.
Сегодня, когда сражался и меня ранили, в голову пришла идея, требующая проверки. Убедившись, что сон больше не идет, я размялся, как мог в своей пещере, и взялся за обдумывание.
Как боги контролируют нас? Этот вопрос беспокоил и был краеугольным в моем плане.
Возможно, их власть безгранична — этот вариант я не рассматривал, потому что, опять же, тогда мои трепыхания не имеют смысла. Если же власть ограничена, возникает вопрос, как именно. Идея пришла в голову, когда мне пустили кровь.
Ведь именно своей кровью надо было капнуть на алтарь, чтобы выбрать бога.
Почему кровь? Почему не слюна? Почему недостаточно обычных слов? Всё ради пафоса, проверки серьезности намерений или дело в чем-то другом?
Что, если кровь и была тем ключом, с помощью которого боги получали власть над нами? Несколько глупая идея, если вспомнить, что мы провели черт знает сколько времени в бессознательном состоянии, и с нами можно было делать что угодно. Но идеи получше у меня не было, поэтому я продолжил свои исследования.
***
Очнулся, когда солнце было в зените.
Приподнявшись, с мутью в глазах осмотрелся и едва удержал рвотный позыв. Дрожащей рукой дотянулся до фляги и сделал аккуратный глоток. Потом ещё один.
Перевернувшись, облокотился о камень и зажмурился.
Было паршиво. Очень. Как ещё никогда не было.
Вчера мне пришла очередная «гениальная» идея.
Не совсем без оснований пришла. Кое-что в себе с помощью взгляда я обнаружить сумел. То, что и до этого видел не раз. Как у себя, так и у ороборгцев, и у других.
Метку бога.
Я ведь как-то сразу понимал, кто есть кто.
Эта метка переплеталась с аурой, и чем больше я разглядывал связь, тем больше нитей находил. Аура становилась ярче, по мере того как человек рос в уровнях. Саму силу я хотел бы сохранить. Без неё, опять же, мне только со скалы прыгать.
Поэтому я не придумал ничего лучше, кроме как ударить по «системе контроля». Не особо понимая, где этот поводок расположен. Ставку я делал на то, что сила разрушения подчинялась и делала то, что надо. Разрушала камень ровно настолько, насколько мне было надо. Летела в тех противников, на которых я мысленно указывал.
Так почему бы ей не ударить туда, куда надо, и сейчас?
Единственное, на что мне хватило благоразумия — ударить разрушением воздействия, а не обычным. Ведь контроль, скорее всего, магический...
Ударил. Потом ещё раз и ещё. В итоге отключился, и вот теперь я здесь, еле очнулся, меня всего трясет, голода гудит, а в глазах муть стоит.
И неизвестно, насколько эксперимент удался.
***
Мне потребовалось несколько часов, чтобы прийти в себя. Помогли в этом, как ни странно, еда, вода и отдых.
Спускаться, идти сражаться — об этом в таком состоянии и речи не шло. Поэтому я надеялся, что ороборгцы дальше смогут продержаться без меня.
По мере того как приходил в себя, ясность мысли возвращалась, я открывал новые и новые детали.
Кое-что разрушить всё же получилось. Я больше не видел никаких надписей, не мог различить описание своих навыков и характеристик. То, что раньше открывалось по первому требованию, исчезло.
Навыки при этом сохранились. Только работали как-то странно.
После такого вмешательства я боялся их применять. Изучать изменения начал с нюха. Тот работал в пассивном режиме и...
И ничего хорошего я сказать не мог.
Нюх, определенно, остался. Только если раньше он позволял легко выделять запахи, то сейчас я понял, что это благодаря помощи от бога. По крайней мере, сейчас на меня навалилась тонна запахов. Полная мешанина. Требовались усилия, чтобы различить их.
Настолько много, что мозг или инстинкт самосохранения тупо их блокировал. Но стоило сосредоточиться, как на меня навалилась целая лавина. Пришлось разбираться и привыкать. Ещё минус несколько часов моей жизни.
Следующим я рискнул активировать взгляд. Была опасность, что у меня глаза лопнут или мозг взорвётся, но и выбора не оставалось. Мне нужна была сила, чтобы выжить. Без неё — только прыгать вниз головой со скалы.
Взгляд работал. Но, опять же, не совсем так, как я привык. Не так гладко. Это сложно описать, но, по ощущениям, раньше меня словно за руку ввели, включали детский режим пользователя, интуитивно понятный, а сейчас действовал режим для мазохистов. Если это так, то не очень уж и страшно. Всего лишь придётся учиться заново пользоваться способностями. А если я ошибаюсь, и работа навыков была нарушена, это куда хуже.
Надо будет разбираться.
***
— Как на стене дела? — спросил Матвей у вошедшего в храм Дмитрия.
— Тишина, как ни странно, про нас забыли. Поисковые группы тоже молчат.
Матвей на это тихо выдохнул. Враги и правда что-то запаздывали. Целые сутки оробогцев никто не трогал. Было решительно непонятно, что происходит у других городов.
