Ещё одно отличие заметив. Как-то остальные фракции были куда лучше закалены. Привыкли к боям и боли. Эти же люди... Они выглядели так, как все остальные неделю назад. А то и вовсе как в самые первые дни. То есть, стоило им понести потери, как весь энтузиазм закончился. С закономерным итогом.
Ворота я доломал, и они волной покатили. Никто не догадался спрыгнуть с карнизов и мне в спину зайти. Хотя сверху стреляли, но что толку, если я встал прямо в доме и кидал веер через дверной проем, защищенный от атак?
Атака захлебнулась, потому что ворота, пусть и большие, за раз такую толпу пропустить не смогли. Проход тупо трупами забился. Условий проще я за всё время не встречал. Даже удивительно, что те же дрогворцы не взяли штурмом это место. Уверен, у них бы получилось. Хотя, может, так и планировали. А потом предложение союза и расчёт на то, что один на один с шакарцами будет проще расправиться.
Как бы там ни было, следующую атаку я подавил. А потом начал планомерно зачищать этажи. Зная расположение всех людей в округе, сделать это было несложно. Так-то у меня и самого защита имелась. Тройка-другая пропущенных навыков убить не смогли, пусть и подарив болезненные ощущения.
Зачистить по новой весь первый этаж, остановиться, подождать, когда восстановится мана, подняться на второй, там повторить. Спуститься, пока восполняется запас, отстреливать тех, кто выбирался из святилища. Ослабленные, они ничего не могли мне сделать. Да и не сказать, что пытались.
Отправление на возрождение тех, кто не сопротивлялся? Из-за этого я не переживал. Шакарцы должны усвоить урок.
Где-то на задворках сознания мелькнули сомнения, когда это я себя судьей успел назначить, но быстро испарились.
Та жрица спустилась на пятый этаж. Еву с собой притащила. Добрался я до них часа через три. Заходил наверх с опаской. Был уверен, что какой-то сюрприз подготовили.
Насколько же я оказался прав и насколько не понимал, что у этой женщины по-прежнему имелись козыри.
Когда поднялся, сама дамочка и Ева были прикрыты щитами. Достаточно мощными, чтобы я не пробил их с первого раза.
— Драк! — крикнула Ева.
Не связанная, свободная, с радостным лицом, она бросилась ко мне.
— Остановись! Не разрушай алтарь! Поговори с ними!
У этой женщины было множество шансов поговорить со мной. Она могла спуститься. Да чего уж там, она и в окно могла покричать, раз так пообщаться хотела.
Но нет, она хотела, чтобы я пришёл конкретно сюда. И то, что наверху готовился отряд, занимая позицию у лестницы и входа в этот зал с алтарем, говорило вовсе не о её добрых намерениях.
Поэтому, не слушая, что там Ева собирается сказать, я нанес удар.
Разрушение защиты, веер, чтобы задеть сразу троих: девушку, шакарку и алтарь, — снова разрушение по вспыхнувшей защите, и череда вееров.
Глаза Евы расширились, она напала на меня, попыталась заблокировать.
И, надо сказать, это у неё отчасти получилось.
Напрыгнув на меня, она попыталась повалить, но, даже несмотря на вложения в силу, не смогла. Чему-то меня всё же на тренировках научили. Я вывернулся, оттолкнул её, воспользовавшись коротким моментом прикосновения.
Щиты накладывались поверх тела и выглядели как пленка. Запущенный с ладони веер в упор обошёл их.
Ева обмякла и завалилась.
В тот же момент что-то укололо бок.
Пусть Ева и не вывела меня из строя, но дала шакарке секунду, чтобы подобраться и нанести удар. Это был кинжал, который вбили мне в бок.
Сразу накатила слабость, но я каким-то чудом не выпустил посохи.
Если меня убьют, размен должен быть таким, чтобы шакарцы не смогли реализовать козырь с призывом.
— Дрянной мальчишка! — прошипела женщина мне в лицо.
Прямо в тот момент, когда я выпустил серию разрушений по алтарю. Тот затрещал, пошёл искрами и... развалился.
— Ах ты тварь! — взвизгнула дамочка, навалившись на меня.
Что бы она ни задумала, это не было чем-то хорошим. Мы оба упали, она оказалась сверху, оседлав меня.
И вместо того, чтобы убить или сделать ещё какую гадость, впилась поцелуем в губы.
Должен признать, это было самое неожиданное за день.
Чувствуя, как сила покидает тело, я отпустил посохи. Сейчас от них не было толку. Мана кончилась, всё ушло на алтарь. Слишком неудобные и тяжелые, чтобы в таком положении атаковать. Рука сама скользнула к карману, достала тот чертов ножик и....
Прямо как она сама, я вбил ей лезвие в бок.
Она дернулась, распрямилась, уставилась на меня недоуменно. Магическая защита у неё хороша была, а вот физическая броня... Обычные тряпки. Которые нож смог взять.
Самый обычный, мать его, нож.
— Твареныш! — в сердцах выдала она. — Ты разрушишь свой алтарь! Сразу, как вернешься в храм! Разрушишь! Разрушишь!
Выкрикивая эти слова, она наклонилась и снова полезла целоваться.
Извращенка гребаная.
Сама позволила мне дотянуться до ножа. Он ведь в её боку так и остался. Когда откинулась, из руки выскользнул, а сейчас, не думая о том, зачем эта извращенка целоваться лезет, я схватился за рукоять и вывернул её, расширяя рану.
Чья кровь в нашем поцелуе участвовала, я так и не понял. То ли я из-за раны булькать начал, то ли она.
На этот раз получилось её скинуть.
