Арийский миф III рейха - [6]
Подобные спекуляции весьма охотно распространял журнал «Остара», издаваемый Йоргом Ланцем фон Либенфельсом. В 1911 году Либенфельс издает брошюру «Прародина и древняя история героической светловолосой расы». В ней он с удовольствием ссылается и на Блаватскую, и на Пенку, и на Вильзера, и на Гвидо фон Листа. Либенфельс провозглашал мегалитические каменные постройки, каменные круги следами миграции арийской расы, которая перемещалась из Северной Европы и оставляла наглядную демонстрацию своей солнечной религии. Ссылаясь на Эдду, он утверждал, что их путь лежал на Восток, где простирался огромный первобытный мир, и на юг, где жили «темные сыновья Суртура» (Surtur — мифологический великан. — Прим. авт.). Эти выдержки трактовались исключительно как доказательство духовного и физического превосходства арийцев над другими, низшими расами. Это не было превосходством посвященных, это было превосходством завоевателей.
Впрочем, мы бы не стали преувеличивать влияние идей ариософов на формирование сугубо нацистского мифа. Однажды Гиммлер, находясь на вершине власти, подчеркнул, что в его личном штабе недопустимо пагубное влияние идей Гвидофон Листа. Гиммлеру вторил и непререкаемый авторитет в расовых вопросах Ганс Понтер: «Признаком отдельных групп, не сведущих или мало сведущих в расовых вопросах, но заботящихся о „германской“ сути, является то, что они не задумываются над тем, что настоящая любовь к германскому началу меньше всего может выражаться в громких криках фанатиков и безвкусной рекламе. Такие группы носятся с бредовыми фантазиями, вроде выдумок Гвидо фон Листа и его „учеников“ по поводу общества особо посвященных „арманов“».
Нордический «апокриф» Людвига Клауса
Одним из многочисленных представителей «расовой науки» начала XX века был преподаватель Берлинского университета Людвиг Клаус. Его исследования были обобщены в книге «Северная душа», которая вышла в свет в начале 1932 года. В течение первых пяти лет после публикации его книга разошлась тиражом в 30 тысяч экземпляров, будучи восемь раз переизданной. В ней Клаус подчеркивал превосходство нордической расы, черты которой сложились в результате проживания людей в течение сотен лет в определенной среде. Нарисованный им портрет представителей нордической расы отражал стремление к власти и ностальгию по духовным корням. Он противопоставлял нордических людей горожанам, поскольку город символизировал современность, и подчеркивал преимущество естественных природных условий для существования людей. Как и Понтер, он придавал большое значение внешнему облику людей, считая, что их физическое состояние отражает душу, играющую основную роль, поскольку она формируется в тесной связи с природой, впитывая ее просторы и энергию.
Впрочем, вопреки заявлениям многих исследователей (см. Д. Моссе «Нацизм и культура»), Клаус не только не был поддержан официальным теоретиком нацистской партии Альфредом Розен-бергом, но, напротив, затравлен им. Причиной этого послужили неортодоксальные взгляды берлинского преподавателя в вопросах антропологии. В итоге Клаус был вынужден покинуть Берлинский университет, асами его труды к концу 30-х годов попали под негласный запрет. На первый взгляд казалось, что книга «Северная душа. Введение в расовую психологию» тиражировала общепринятые для нацистов воззрения о «нордическом превосходстве». Действительно, в этой книге можно было прочитать о «северном сверхчеловеке», но идеи, изложенные в ней, оказались несколько иными, нежели те, которые были заложены в основу идеологии национал-социализма. Во-первых, автор приписывал малопонятному термину «душа» гораздо большее биологическое значение, чем это позволяли себе нацисты. Во-вторых, он трактовал понятие «нордическое» весьма фигурально. «Нордическое» было для него синонимом прекрасного, возвышенного и благородного: он даже не исключал возможности встречи «нордического типа» на южных широтах. В своей книге он сделал еретический для нацистов вывод — он причислил к «нордическому типу» арабов и вообще всю семитскую группу. В книге «Раса и душа», увидевшей свет в 1934 году, он исследовал национальную и интернациональную психологию. В ней Клаус повторял свою манихейскую игру тени и света. Он вновь не распространял пресловутый нордизм исключительно на германский мир. Проживший долгое время на Востоке среди бедуинов, Клаус описывал свою встречу с марокканскими евреями, которые, по его мнению, «путешествуя к вечности, приобрели нордический стиль».
