Арийцы. Основатели европейской цивилизации - [80]

Изменения в направлении этнического дрейфа в период между донеолитической и поздненеолитической эпохами можно объяснить ухудшением климата в Скандинавии. По крайней мере, в эпоху развитого бронзового века поток из Центральной Европы затронул юг России, и так продолжалось вплоть до скифских времен. Большинство типологических исследований, проводимых местными археологами относительно форм погребальных сооружений, кельтов, боевых топоров и глиняной посуды и ареалов их распространения, неизменно отдает приоритет скандинавским и центральногерманским формам. Связь янтаря с шаровидными амфорами в Польше и в погребениях Галиции создает впечатление, что их создатели прибыли с берегов Балтийского моря. А костяные или глиняные бусы, находимые в погребениях на Кубани, весьма напоминают по форме украшения из янтаря Восточной Пруссии. Вместе с тем окраска скелета красной охрой, столь характерная для Южной России, была только один раз отмечена на севере — в Шарлоттенгоге в Юкермарке. Совокупный эффект аргументов в данном случае является весомым, но не окончательным. Решающим фактором должна стать хронология. Являются ли погребения с охрой на юге России действительно старше самых ранних отдельных могил Ютландии (около 2500 года до н.э.)? На самом ли деле двойные дольмены с шаровидными амфорами из станицы Царевской на Кубани действительно старше, чем такие же сооружения в Баальберге на Заале (около 2000 года до н.э.)?

Ответы на все эти вопросы можно будет наконец получить только тогда, когда останки из южнорусских погребений с охрой будут тщательно изучены. Профессор Ростовцев на основе стилистических особенностей датировал погребения эпохи энеолита Кубани периодом времени около 2500 года до н.э. Профессор Фармаковский на тех же самых основаниях датирует их периодом времени на тысячу лет позже. Имеется весьма авторитетное исследование драгоценностей и погребального инвентаря из погребений с охрой, выполненное профессором A.M. Талльгреном. Его выводы сводятся к тому, что погребения с охрой в целом датируются 2-м тысячелетием до н.э., а не 3-м. Если это верно, если эти аргументы применимы не только к «катакомбам», но также и к самым ранним погребениям с охрой, то попытка полностью пересмотреть направления миграций Талльгрена и Коссинны должна быть оставлена. Получается, что скандинавские культуры в Ютландии и Центральной Германии были старше, чем интересующие нас культуры на юге России. Получается, что последние не принадлежали еще не разделенным индоевропейцам, а могли относиться к одному из индоевропейских народов. Заселение индоевропейцами долины Дуная, Альп и Рейнской области в таком случае можно будет объяснить миграцией с севера, а не вторжением с востока. Получается, что скандинавские каменные боевые топоры не были имитациями медных тесел-топоров, а произошли от роговых орудий с отверстием для топорища, которые уже использовали носители культуры маглемозе, в то время как венгерские тесла-топоры могли появиться в результате торговли с Критом. Культуры боевых топоров Ютландии и Тюрингии должны были возникнуть на основе некоторых древних местных элементов, поддерживавших контакты с культурой строителей дольменов. Их украшенные шнуром сосуды должны быть продолжением более древних традиций, корни которых Софус Мюллер прослеживает в культурах, существовавших на территории Дании еще до начала строительства там дольменов.

Автор данной работы продолжает считать, что южнорусская гипотеза, изложенная на предыдущих страницах, еще сможет доказать свою надежность; однако его уверенность в этом была поколеблена, поскольку с тех пор, как он поддержал ее — с оговорками — в более ранней работе, эта уверенность была поколеблена новыми статьями Козловски и Талльгрена. В результате у нас остается только теория германистов. Народ, оставивший погребения с охрой, со временем станет индоевропейским, но сам по себе он не был индоевропейским.

Выводы

Группы индоевропейского населения в бронзовом веке

Один вопрос, поднятый по ходу нашего исследования, нужно оставить открытым вплоть до проведения дальнейших исследований на юге России. Но суть этого вопроса проявилась совершенно отчетливо уже сейчас. Победное расширение скандинавской культуры, безотносительно ее корней, является доминирующим фактом европейской предыстории от 2500 до 1000 года до н.э. Путь исследователя ранних культур, который желает сделать этнографические выводы на основании археологических данных, часто усыпан ловушками. Корреляция археологических культур с этническими группами является вообще опасной и спекулятивной. Распространение типов вещей и обычаев часто связано с торговлей и с культурными заимствованиями, а не только с передвижениями населения; проникновение новых этнических элементов часто не оставляет после себя никаких внешних проявлений в другой культуре. Такие оговорки не препятствуют рассмотрению удивительного распространения скандинавских культур. В своем торжествующем продвижении они постоянно захватывали области, ранее занятые более высокоразвитыми культурами. Такую замену более высокоразвитых культур менее развитыми легко проследить с помощью археологии.