Ария: Легенда о динозавре - [63]

ОТРАЖЕНИЕ: Стоп, Пушкина. Это тема для отдельного романа…

Я: Именно. Собираюсь на досуге засесть за мемуары. Думаю, после их выхода в свет меня все-таки стукнут кирпичом по голове. Скорее всего, мемуары будут называться «Кладбище домашнего рок-н-ролла».

ОТРАЖЕНИЕ: Прежде чем мы перейдем с тобой к животрепещущим «арийским» темам, не ответишь ли ты мне на… э-э-э… один сугубо личный вопрос: «У тебя с психикой все в порядке? Нет ли, часом, какого специального страшного диагноза?». Ты, конечно, понимаешь, почему я такие вещи спрашиваю…

Я: Еще бы не понять! Мне говорили, что вроде бы врачи делали какие-то страшные заключения, прочитав книжечку моих стихов «Заживо погребенная в роке»… По цветовой гамме моих картинок тоже якобы можно многое сказать. Да мне все равно… Я не знаю, откуда все мое ко мне приходит: из недр земли, из космоса. Конечно, для посторонних людей странно, когда человек в моем возрасте так зациклен на собственной принципиальности, тащится от Брюса Диккинсона и прочее и прочее, мечтает о мотоцикле и кожаной куртке, вместо одежды от Версаче, и вообще живет совсем не по тем правилам, которые одобрены большинством деньгоискателей…

ОТРАЖЕНИЕ: Между прочим, Марго, открой тайну золо того ключика — а сколько тебе лет?

Я: Где-нибудь за 660, это точно. Вообще я свой возраст исчисляю не в годах, а в жизнях… Каждый новый альбом — новая жизнь, пол-альбома — полжизни, одна песня — одна десятая часть… Получается, что у меня этих жизней даже больше, чем у кошки. И значительное количество приходится как раз на группу «Ария»…

ОТРАЖЕНИЕ: Ходят слухи, что ты, «арийцев» просто ненавидишь, а они тебя — терпеть не могут.

Я: Это у нас игра такая, интрига, чтоб интересней жить было и нам самим, и журналистам… Хотя за музыкантов говорить не имею права, может они спят и видят, как избавляются от этой ведьмочки по имени Маргарита. А сказать в открытую боятся — знают ведь, если кто меня обидит, тому туго придется. Все-таки я — женщина мистическая… Ха-ха. Между прочим, имя у меня совсем не «сатанинское», как Вы изволили выразиться, а королевское и означает «жемчужина».

ОТРАЖЕНИЕ: (частично материализуясь и кашляя): Скажите честно, Жемчужинка Вы наша Маргарита, Вы были влюблены в кого-нибудь из «арийских» музыкантов?

Я: Чтоб в какого-нибудь музыканта целиком и полностью? Ни-ког-да. В голос Кипелова, в бас Грановского, в рост Терентия, в беззвучность шагов Холста, в индейство и энергию Дуба, в безобидность Мани — да, влюблена… Вообще для меня музыканты — все равно что братья и дети, я натуры их знаю как облупленные. И хочу сказать девушкам по секрету: «Не надо стремиться подцепить какого-нибудь музыканта, чтоб выйти за него замуж!». Быть женой рокера равносильно жизни с летчиком-испытателем или моряком-подводником. Если женщина не ощущает в себе отвагу и силу японских камикадзе, лучше остановиться…

ОТРАЖЕНИЕ: А как же любовь?

Я: Любовь? А что такое любовь? Пляска инстинктов… Шучу. Лично мне в этом плане не везет — все заканчивается печально.

Видимо, так задумали боги, чтобы выброс адреналина в мою кровь не прекращался, ведь творческие личности должны страдать, лезть на стену, впадать в депрессию. Короче, без двуполюс-ной эмоциональной подпитки меня не оставляют… Два дорогих мне человека умерли. Про одного из них, кстати, текст песни «Возьми Мое Сердце». Помнишь строчки: «Я смерть увидел в первый раз, ее величие и грязь…». На самом деле это про меня — «я смерть УВИДЕЛА в первый раз». Считай, что он отошел в мир иной у меня на руках. До последней минуты этот парень хотел уехать в Испанию играть джаз на горячем песке или в каком-нибудь мавританском дворике… Я просто переложила эту историю для Валерки. «Арийцев», между прочим, мои личные переживания мало волнуют, главное — результат, песня.

ОТРАЖЕНИЕ: Вообще, мужики только мешают. Когда они творят — это святое, а вот когда женщина таким мужским делом занимается, да еще рок-н-роллит или в хэви уходит… Кто ж такое терпеть будет? Кстати, давай-ка восстановим «этапы большого пути», ведущего к группе «Ария».

Я: Можно попробовать. Как уже понятно, под влияние бит-музыки в лице «Битлз» и «Роллинг Стоунз» я попала еще тогда, когда в СССР эти существа считались идеологическими диверсантами. А в 1967 году окончательно мою рок-ориентацию определило знакомство с Александром Градским, громкоголосым хулиганом из одного дома во 2-ом Мосфильмовском переулке. Было это на улице имени маршала Бирюзова, в каком-то ДК, где Градский пел «Дом Восходящего Солнца»… В 1970 году я написала для Саши Кутикова свой первый песенный текст, и, с легкой руки того же Кутикова, началось мое сотрудничество с культовой группой тех времен «Високосным Летом». Я уже тогда как бы разминала свои готические косточки, сочиняя песни о похитителе снов, о колдуне, крадущем стеклянных лебедей. Потом делала кое-что для «Виктории», «Рок-Ателье», «Карнавала», «Рондо». Причем из-за меня группа «Рондо» попала в списки «запрещенных». Я написала для них текст «Турнепс», о том, как человека отправляют в порядке шефской помощи дергать кормовую репку в подшефное хозяйство, а он там, болтаясь вниз башкой над грядкой, рассуждает о всяких высоких материях… Самые теплые воспоминания у меня о работе с «високосниками», они уходили в психоделию, в арт-рок. Потом я писала тексты для «Автографа», в котором командовал все тот же экс-«високос-ник» Александр Ситковецкий. Некоторые песни мне нравятся до сих пор, в некоторых текстах я вижу множество недостатков… Со временем многое меняется в отношении к тому, что делала раньше, оценки совсем другие. Бесспорно одно — это была одна из самых профессиональных групп Союза… В моем «послужном списке» есть и группа «Кураж», «ЭВМ», «Лига Блюза», «Крема торий», «Новый Завет», проект известного гитариста Игоря Кожина под названием «Треф», «Раунд», «СС-20», проект Сергея Маврина, экс-гитариста «Арии», «Родмир»… С Градским мы написали рок-оперу «Стадион».