Арикона, или Властелины Преисподней - [37]

– Скучно, – протянула Арикона. – Подумаешь, большое дело – пьяницу до сумасшествия довести! Одну душу увели у Отца. Душонка – так себе, мелочь. Но во что она вырастет еще, ого-го! Этот пункт договора отработан.

– А мне было весело! – сказала Потерянная Душа, нарезая круги в облаках. – Люблю я это дело!

– Хочу домой, – капризно произнесла Арикона. – Деревня меня утомляет.

Глава 14

«…Дабудут осуждены все не веровавшие истине…»

Еще один длинный день, проведенный в демонических делах, подошел к концу. Щурясь на заходящее за крыши домов солнце, Арикона одним глотком опрокинула стаканчик спирта, бросила в рот кусочек лимона и, бросив на стойку монету, вышла из бара. Жара еще не отступила с улиц, она пропитала своим огнем камни мостовой и стены домов, и еще горели красноватыми языками пламени отражения раскаленного бока солнца в черных стеклах витрин.

Арикона решила прогуляться по лесу. Вот там жаре не было дано ни единого шанса на господство – влажная темная земля дышала холодом даже в самые знойные часы. Ручьи не прогревались, и вода в них оставалась ледяной, словно только что спущенная с ледников.

По знакомой дороге Арикона шла домой, размахивая прутиком и сшибая верхушки цветущей полыни. Тысячи раз проходила она по этой самой дороге, но никогда она не выглядела одинаковой и скучной. Каждый раз все было по-новому.

Она сняла обувь и спустилась к ручью. Ледяная вода обожгла ступни и Арикона с удовольствием поджала губы. Гладкие камни, обточенные ласковым течением, приятно массировали кожу, но приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы не поскользнуться на каком-нибудь особенно большом голыше.

Ручей убегал прямо в заросли дикой ежевики, и ей пришлось выйти из воды, чтобы обогнуть препятствие. Совсем рядом, в кругу, образованному кустами терновника, был спрятан алтарь лесных духов, называемых кашунами. Кашуны охраняли лесные кладбища животных и людей, не позволяя чужакам приближаться к ним, а диким зверям – раскапывать могилы. Ревниво охраняя захоронения, кашуны, тем не менее, первыми не нападали и считались довольно мирными существами. Обычно они лишь пугали заблудших путников жуткими возгласами и завываниями, стараясь отвадить незваных гостей от своих домов возле могил, но сейчас Ариконе казалось, что от лап лесных духов кто-то пострадал.

Она остановилась и всмотрелась в зеленую тьму зарослей.

Чутье подсказывало ей – там кто-то есть. Она втянула носом воздух, но запаха, обычно сопровождающего кашунов, не уловила. Колючая трава колола ноги. Арикона натянула обувь и, стиснув покрепче топорище, направилась в заросли терновника.

Чутье опять не обмануло ее. В середине дьявольского круга, где по ночам разводился жертвенный костер и сжигались различные жертвоприношения покровителям лесных духов, сейчас был вкопан длинный шест с перекладиной на верху. На импровизированном деревянном кресте, на высоте метров трех от земли, веревками был привязан человек в монашеском одеянии. Глубокий капюшон падал ему на лицо. Болтая ногами и извиваясь всем телом, он пытался отогнать от себя огромных мясных мух, роившихся вокруг. Под шестом мстительные кашуны разложили куски гниющего мяса, так что мухи слетелись на обед со всей округи. Кусались они нещадно, до крови вгрызаясь в тело беззащитного человека, едва прикрытого балахоном. Проклятые насекомые забирались под капюшон, и бедняга так исхитрился дернуть головой, что громко хрустнули позвонки. Капюшон сполз с лица.

Арикона остановилась под шестом, глядя наверх.

– Чем мог святой отец так насолить кашунам? – спокойно спросила она, поигрывая топориком.

Она узнала отца Конрада – того самого, что навещал Марту.

– Может, они приверженцы более современного направления в одежде? – предположил отец Конрад, дергаясь на кресте. Он отчаянно гримасничал, сгоняя мух с лица. Обнаженные руки его уже сплошь покрывали следы укусов, и выступившие капельки крови еще больше разжигали ярость и голод насекомых.

– Надо иметь особый талант, чтобы досадить миролюбивым лесничим, – сказала Арикона.

– Видимо так, – торопливо ответил отец Конрад. – Я вообще очень талантлив…

Арикона откинула носком ботинок куски мяса подальше в кусты. Примерившись, она размахнулась и изо всех сил ударила топориком в основание шеста…

– Подождите… – вскрикнул отец Конрад, но шест уже был перерублен и, резко накренившись, звонко хрустнул на весь лес, ломаясь. Взмахнув ногами в воздухе, отец Конрад рухнул с трехметровой высоты прямиком в заросли терновника, и оттуда послышались его возгласы, впрочем – вполне безобидные и невинные для такого случая.

– Вы что-то сказали? – осведомилась Арикона у выползающего на коленях из кустов священника. Он поднялся и отряхнул подол рясы, которая едва доходила ему до колен.

– Нет, – сказал он. – Я громко промолчал.

Арикона смерила его оценивающим взглядом, засовывая топорик за пояс.

– Вам слишком мала эта ряса. Вы ее украли?

– Моим добрым лесным приведениям пришла в голову удивительно правильная мысль – сутана священника для мух слишком серьезная преграда. И тогда они одолжили мне эту одежду, чтобы мухам проще было добраться до тела.