Ариасвати - [81]

Ввиду этого последнего обстоятельства Андрей Иванович положительно высказался за скорейший отъезд в Коломбо для отыскания Рами Сагиба, через которого можно будет добраться до рекомендованного Грешамом ученого пундита, Нарайяна Гаутамы Суами. На этого Нарайяна Андрей Иванович возлагал большие надежды и, как оказалось впоследствии, совершенно правильно.

Так как Авдей Макарович не нашел ничего такого, что могло бы его задержать в Пуант-де-Галле, то поэтому скоро почтовая кери, запряженная парою белых, довольно бойких бычков, в сопровождении двухколесной банды, нагруженной дорожным багажом, унесли обоих приятелей в Коломбо, по прекрасной тенистой аллее, вдоль которой пролегала почтовая дорога.

Со стороны Пуант-де-Галля Коломбо имеет довольно неприглядный вид. После цветущих деревенек и маленьких красивеньких городков, беспрестанно встречавшихся по обеим сторонам дороги, въезд в узкие, красивые улицы предместья Коломбо, Калпетти, не произвел на наших путешественников особенно приятного впечатления. Далее, почти в самом центре города, широкая полоса пустынного берега, раскинувшаяся перед окнами гостиницы, в которой они остановились, и темные стены форта, загораживающие вид на остальную, более красивую часть города, тоже не были в состоянии рассеять тоскливое чувство, навеянное первоначальными впечатлениями. Поэтому неудивительно, что тотчас же по приезде в город наши путешественники поспешили навести справки о Рами Сагибе.

— Рами Сагиб? — спросил, поднимая брови, рыжий и веснусчатый англичанин, заведующий справочным бюро, — Сагиб-Рами? Такого не знаю. Да такого и быть не может. Рами-Сагиб!.. Слишком много чести для Рами, джентльмены. Мы с вами, например, по праву можем пользоваться этим титулом, потому, что мы — европейцы, но для черного джентльмена вполне достаточно, если его назовут "бабу". Может быть, джентльмены, вам нужно Бабу Рами? Такой действительно есть: он живет в своем поместье Рамуни, в двенадцати милях отсюда по дороге в Кэнди.

— Но у нас письмо из Англии к Рами Сагибу, — возразил Андрей Иванович.

— Это ошибка, джентльмены, уверяю вас. Никто в Индии не назовет ниггера сагибом, если только он, конечно, не коронованная особа. Тогда — другое дело… Что же касается Бабу Рами, то в окрестностях Коломбо, кроме него, нет другого землевладельца Рами.

— Но кто он такой, этот Бабу Рами?

— Это, джентльмены, очень богатый ниггер, воспитывался в Калькутте, хорошо знает английский и французский языки и, кажется, даже путешествовал по Европе. По крайней мере, я знаю, что он жил несколько лет в Англии и чуть ли не в Оксфорде.

— В таком случае, это, по всей вероятности, тот самый, кого нам нужно, — сказал Авдей Макарович.

— Посмотрим, — согласился Андрей Иванович.

Они на следующий день, рано утром, отправились на вокзал железной дороги в Кэнди и взяли билеты до ближайшей станции, в четырех милях от которой находилась деревня Рамуни, составлявшая собственность Бабу Рами.

На индийских железных дорогах вагоны первого класса, преимущественно предназначенные для европейцев, рассчитаны для помещения четверых пассажиров и притом так, чтобы они могли свободно спать раздевшись и растянувшись на длинных мягких диванах, а выспавшись — как следует умыться. Дамские вагоны помещаются обыкновенно на другом конце поезда.

Когда наши путешественники вошли в вагон, навстречу им с одного из четырех диванов поднялась довольно благообразная фигура "черного джентльмена".

— Я не стесняю джентльменов? — спросил черный джентльмен, почтительно прикладывая ко лбу свои красивые руки, унизанные золотыми кольцами и перстнями. — Или, может быть, сагибы прикажут мне уйти?

— С какой стати? — удивился Андрей Иванович. — Да и какое мы имеем право?

Индус несколько мгновений пристально рассматривал обоих приятелей, переводя свои громадные, миндалевидные глаза с одного на другого.

— Если я не ошибаюсь, — сказал он потом, — сагибы приехали сюда недавно и не знают еще местных обычаев?

— Каких обычаев? — спросил Авдей Макарович.

— Если я могу здесь остаться и сагибы позволят мне сесть…

— Ах, да! — спохватился Авдей Макарович, — вы, кажется, говорите о том обычае, по которому туземец должен всегда уступать свое место европейцу? Ну, можете быть покойны, батенька: мы знаем этот обычай, но считаем его в высшей степени несправедливым,

— Несправедливым! — повторил вполголоса индус и боязливо оглянулся, как будто опасаясь, что его кто-нибудь подслушает. — Следовательно, сагибы не англичане?

— Нет. Мы — русские.

— Русские, — повторил задумчиво индус, — подданные Белого Царя. — Но в таком случае отчего же сагибы не в белой одежде?

— Вот оно, начинается! — воскликнул про себя Андрей Иванович, припоминая свой разговор с Крауфордом на палубе английского парохода.

— Мы, действительно, носим у себя на родине белые фуражки и пальто, — сказал он громко, — но только летом.

— А ваши воины?

— Наши солдаты с 1 мая по 1 сентября также носят белые рубахи и фуражки. Это их летняя форма.

— С 1 мая по 1 сентября, сагиб, два времени года: гришма и варши. Во время пыли и пота, конечно, хорошо носить белые рубахи, но когда наступит варши и пойдут проливные дожди, я думаю, сагиб, белые одежды не совсем удобны.