Ариасвати - [105]
II. Мага Кришна
Через два дня утомительного путешествия верхом по извилистым горным тропинкам, наши путешественники выбрались наконец на обширную горную плоскость Пагора и глазам их представился древний город Магабанпур, некогда столица независимого государства, а в настоящее время местопребывание раджи, получающего пенсию от английского правительства и управляющего своей областью по указаниям английского резидента. При первом взгляде на высокие колокольни, золотые купола, луковицеобразные главы, островерхие вызолоченные или пестро раскрашенные крыши зданий, видневшиеся из-за зубчатых стен, наши герои подумали, что видят перед собой московский кремль. Авдей Макарович даже хотел спросить: где же церковь Василия Блаженного? а Андрей Иванович все искал глазами Москву-реку и купол храма Спасителя. Но иллюзия продолжалась недолго. Высокие снежные горы на заднем плане и отсутствие крестов над куполами и главами храмов скоро заставили их вспомнить, что они видят перед собой не московский кремль, а тот самый город, который показывал им на стене храма Парвати факир Нариндра.
Темнокожий и толстогубый сантал, все время бежавший впереди их поездки в качестве проводника, повернул влево от Магабанпура. Долгое время они ехали вслед за ним вдоль зубчатых стен и причудливых башен города, любуясь сказочной пестротой его построек. Наконец город остался позади и дорога пошла снова то среди голых скал, только местами покрытых скудной растительностью, то вдоль дремучих кедровых лесов, тянувшихся по скатам гор почти вплоть до снеговой черты, выше которой, ослепляя глаза, сверкали на безоблачном небе своими вечными льдами снежные горные вершины.
Прошло еще около двух часов утомительного пути. Дорога зигзагами стала спускаться под гору, на дно глубокой долины. Порой, далеко внизу, под ногами путешественников, в голубом тумане неожиданно сверкала серебристая лента реки, темнели рощи тропических растений, прихотливо раскиданные среди ярко-зеленых лугов и полей, и также неожиданно весь этот чарующий ландшафт надолго скрывался за каким-нибудь выступом скалы, как будто затем, чтобы путешественники лучше могли оценить его красоту, сравнивая его с бедностью окружающей их горной природы.
Горные вершины на северном склоне поднимались все выше, как будто хотели загородить все небо, дорога продолжала спускаться вниз и с каждым поворотом ее, свежий горный воздух Пагорского плоскогорья более и более уступал теплому тропическому дыханию все еще невидимой долины. Но ее близость уже чувствовалась на каждом шагу: уступы скал все гуще и гуще покрывались ковром плющей и вьющихся растений, между камнями пестрели яркие благовонные цветы, у самой дороги потянулись непроходимые кустарники, сплошь осыпанные роскошными белыми, пунцовыми и желтыми розами, наполнявшими воздух своим опьяняющим ароматом. Передовой сантал сорвал две розы: белую и желтую и воткнул их себе — одну за правое, другую за левое ухо, потом он выбрал две роскошнейших пунцовых розы и взял их стеблями в рот таким образом, что мог свободно, на ходу, наслаждаться их благоуханием. В полном удовольствии он обернул к путешественникам свое смеющееся лицо и, указывая на розы, как будто приглашал их последовать своему примеру. Другой сантал, бежавший около вьючных лошадей, нарвал два больших букета чудесных роз и, заливаясь веселым смехом, подал их европейским сагибам.
— Какой веселый народ эти санталы! — заметил Андрей Иванович.
— Да, постоянно скалят зубы, точно хотят похвалиться, что они у них такие здоровые и белые, — промолвил Авдей Макарович.
— Но какие роскошные, крупные розы!
— Великолепные, батенька! Таких у нас не найдешь ни в одной теплице! Да и то сказать! ведь мы приближаемся теперь к отечеству соловья и розы.
— Конечно, вы говорите о знаменитой Кашмирской долине?
— О ней, батенька, о ней. Она, положим, там еще за горами, но и эта, кажется, ей не уступит… Взгляните-ка, коллега, сон то в руку!
Последний утес, загораживавший вид на долину, отодвинулся в сторону и перед глазами путешественников, во всем своем великолепии, освещенный золотисто-розовыми лучами вечернего солнца, открылся волшебный ландшафт, обрывки которого, сквозившие через промежутки утесов, уже давно возбуждали восхищение наших героев. Прямо перед ними, на переднем плане, рисовалась раскинутая среди густой разнообразной зелени на небольшом возвышении та самая группа причудливых, пестро раскрашенных зданий, храмов и башен, с позолоченными куполами и кровлями, тесно прижавшимися друг к другу и окруженными невысокой зубчатой стеною, — которую они уже видели на стене храма Парвати. Все здесь до мельчайших подробностей было им знакомо, все это они видели прежде. Они даже не верили собственным глазам: им казалось, что они все еще продолжают грезить и сейчас явится факир Нариндра, дунет в лицо, и видение рассеется без следа, как мираж в пустыне Аравии… Из этих грез их вывел веселый возглас сантала.
