Архоны Звёзд - [51]

Но это не так для Камня Звезд. Он чист, и он безупречен: напоминание для созерцающих его об их началах вне времени, и о Едином, которого они более не видят.

— Я поняла, — сказала Эйлия. — Но маги Арайнии считают, что я как-то должна с помощью Камня Звезд победить Валдура. В чем сила Камня, мать, и как мне использовать ее?

— Камень — не оружие, дитя: он твоя защита. Когда он на тебе или с тобой, с тобой элы, и никакое зло не может коснуться твоего ума. У него нет силы влиять на материальную плоскость, не может он и спасти от разрушения твою смертную оболочку. Единственная сила его над твоим сердцем — напоминание тебе и всем смертным о чистом и священном царстве, из которого приходит ваш дух и к которому вы все еще частично принадлежите. Не откладывай его ни на секунду! Валдур желает отобрать это утешение у тебя и у всех смертных, поместить его себе на чело как еще один трофей вашего и нашего поражения — ибо силы разрушить Камень у него нет. А благотворному влиянию Камня он недоступен — слишком ожесточилось его сердце.

Эйлия сидела, опустив глаза, усваивая все, что ей было сказано. И потом спросила, не поднимая взгляда:

— Зачем элы оставили смертных на произвол материи? Почему вы не остались помочь, вести их, как прежде?

— Элайи должны были оставить эту плоскость, Эйлия. Мы стали слишком вовлечены в ее дела. Конечно, были здесь последователи Валдура, творившие, что хотели, захватывавшие миры и порабощающие их население. Но истинная причина в том, что все элы слишком привязались к этому царству, к смертным. Особенно мы, элайи, с нашей любовью к материи. Слишком много вмешивались в судьбы живых существ — они под нашей опекой не могли расти. Сейчас мы проявляем себя только по просьбе смертных и только когда все элы согласятся, что это правильно и необходимо. Видишь ли, я смогла прийти, потому что меня позвали элеи. Сама по себе я не могла бы этого сделать. Так действует этот Договор — нарушить его можно только по приглашению смертных. Мы к ним взывать не можем — они должны воззвать к нам, и тогда мы имеем право ответить.

Если же кто из нас решит какое-то время прожить в Низших Небесах, то этот архон должен принять смертную форму. А если мы пожелаем остаться здесь, то нам придется стать смертными по-настоящему и узнать смерть. Потому что теперь эта плоскость — только для смертных: наше главенство над ней кончилось.

— Ана — она тоже одна из вас?

— Да. Элиана — архон Меры, Элмера, как ее когда-то называли, а Серая Метелка — одна из многих меньших духов-элайев, что ей служат. Она давно приняла облик кошки для материального воплощения, но принимала и множество других.

— Она говорила. — Тут тень коснулась сердца Эйлии, и она подняла глаза. — И ты говоришь, что Валдур — тоже архон?

— Валдур был повелителем элиров, высших архонов. После войны он был заключен в своей собственной сфере, поглощающей себя черной звезде. Атариэль, великий элир, которого вы зовете архангелом, сразился с ним над Мерой много эпох тому назад и выбил Камень Звезд из его диадемы. Валдур тогда бежал, сменив свой облик серафима на облик могучего дракона, а элир гнался за ним через Великую Ночь. От звезды к звезде мчались они, от мира к миру, пока наконец Темный не скрылся в своей небесной области. Там Атариэль сразился с ним последний раз и низверг его в глубины его черной звезды. Оттуда нет выхода: это пустота в пустоте, поглощающая свет и материю. Он никогда не покинет Вартару — Бездну, как вы называете ее, — ни в виде квинтэссенции, ни в материальной форме. Но мысли его все еще могут входить в Эфир и в умы смертных. И у него есть много слуг, его руки и орудия в Талмиреннии, где все мы связаны Договором, который мы создали и поклялись соблюдать. — Голос богини был тих и грустен. — И даже сейчас нам вмешиваться нельзя.

— Но мне все же можно?

— Ты меня спрашивала очень давно: раз мы не можем спуститься спасать их миры, есть ли другие способы помочь смертным? Помнишь?

— Помню? — Эйлия нахмурилась, пытаясь припомнить. — Теперь, когда ты сказала, я что-то такое припоминаю… но где это было, и когда?

— Здесь, в Хиелантии. В этом старом городе, давным-давно. Мы стояли с тобой, и ты задала мне этот вопрос. И ты помнишь, что я ответила?

Она встала и подошла к окну — Эйлия за ней. Наступил вечер, и многочисленные башни Хиелантии светились посреди клочьев облаков, будто плавали в воздухе, — синие с серебром под светом арки и луны. Эйлия увидела ниже тонкую изящную фигуру на каменной террасе, обращенной к морю облаков. Это была ее мать, или кто-то похожий на нее, как близнец. Но у этой фигуры были белые крылья с золотой каймой, и она была намного выше. На развевающихся волосах был венок из цветов, похожих на лилии, а платье — белое. Рядом с ней стоял еще кто-то, но невещественный, как эфирная проекция: колеблющийся контур женщины только с зачатками крыльев, как бледное отражение богини, рядом с которой эта фигура стояла.

— Ты и я, — сказала мать Эйлии на ухо. — Ты сейчас смотришь сцену давних времен, тех времен, когда ты еще не научилась принимать материальную форму.

— Теперь я вспомнила, — прошептала Эйлия. — Когда я спросила, ты мне сказала: «Есть один способ, но я бы не хотела, чтобы ты его выбрала…»