Архивы Инквизиции: Инцидент при Драконьем Клыке - [12]

— Можете снимать щит, тер Салазар. Пока нам ничего не угрожает.

— Пока? — приор, как всегда, внимателен, хоть и сам измотан.

Курт присел на валун и огляделся. Тело уже убрали из круга и куда-то отволокли, однако на сам выжженный круг с печатью все старались не наступать. Теневые Стражи расселись недалеко от Курта прямо на траву и уже деловито занимались своими ранами. Граф и священник сидели на валунах напротив жнеца и сверлили последнего вопрошающими взглядами. Последнюю группу составили Михей и Зоран. Как бы они не относились к произошедшим событиям, старый и молодой воины старались держать себя в руках и готовили костер недалеко от пятна печати. Однако, тревожные взгляды бросали и они.

— Некроманты оказались хитрее, — повинился Курт. — Мне просто не хватило энергии, чтобы развоплотить тварь.

— Что пошло не так? — устало спросил Радомир. — И как мы будем действовать дальше?

— Агна была промежуточным якорем. Я даже удивился, с каким мастерством была проделана эта подстановка.

— То есть она не виновна? — угрюмо спросил Михей.

— Эта девушка участвовала в обряде. Добровольно. Она своими руками резала священников. Она завязала на свою душу призыв высшего, — Курт устало потер лицо ладонями. — Виновна, без всяких сомнений.

— Но на ней же следы ментального воздействия? — высказался и второй защитничек невинных дев, поеживаясь под обещающим взглядом дядьки.

— Похоже, что там лишь печать, немного усиливающая негативные стороны личности, — мудрено вступил в беседу тер Салазар. — Соучаствовала она, скорее всего, без принуждения, если не сказать обратного.

— Верно, — кивнул графу Курт. — И своим участием прикрыла наличие еще одного якоря.

— Это все не снимает вопрос о наших дальнейших действиях, — вставил отец Радомир.

— В моей печати было достаточно силы, чтобы упокоить нежить, — Курт махнул в сторону черного холма с медленно шевелящейся, словно текущей, поверхностью. — Однако второй якорь позволил высшему удержаться на грани с небытием. Через какое-то время ящерица справится с печатью, а потом, чтобы её развоплотить, понадобится еще больше силы.

Курт устало посмотрел на пламя костра, над которым Зоран уже прилаживал котелок с водой.

— Часа через четыре, а может и пять, тварь очнется и сбросит с себя печать, — жнец изучающе покосился на небо. — Где-то к закату. Она очнется сильно ослабленной, но нам хватит. До того момента нам нужно решить, что делать. Так что вы пока поужинайте, а я пойду подумаю. Посоветуюсь, да.

— Мне кажется, что тут все очевидно, — тер Салазар, слегка насмешливо, посмотрел на жнеца. — Ты ведь понимаешь, что выбора то и нет?

— Хочется верить, что все-таки есть, — непонятно для всех, кроме графа, ответил Курт и поднялся с валуна.

Недалеко отойдя от поляны, жнец привычно подвесил в воздухе посох и присел рядом с ним, подогнув ноги. Уже через секунду компания, собравшаяся у костра, увидела, как Курт, не меняя положения, воспарил над землей и, похоже, отключился от реальности. Зоран, засыпав в котел с кипящим бульоном крупу, посмотрел на дядьку, избавившегося от большей части доспеха, и спросил:

— Дядь? А что там за история с Полем Крови?

Слав в ответ хмуро глянул на племянника, но промолчал.

— В самом деле, Слав, — произнес священник. — Расскажи, интересно же. Время еще есть, отвлечемся хотя бы.

Слав взлохматил волосы на затылке, несколько неуверенно покосился в сторону застывшего жнеца и, не увидев никакой реакции с его стороны, кивнул.

— Хорошо, я расскажу.

Глава 6

Слав.

Сигнальный рог вырвал его из беспокойного сна. Еще толком не проснувшись, центур[23] быстро нацепил доспехи и выскочил из своего шатра в предрассветные сумерки. Наскоро сполоснув лицо в стоящей рядом бочке, Слав направился в сторону плаца. Здесь уже выстраивалась его центурия[24], рядом с остальными. Легионеры ежились на утреннем предрассветном морозце и тихо крыли командование ласковыми словами, какие только могли вспомнить за всю свою буйную жизнь. От просола не отказались даже декаторы[25]. Но бубнили все, скорее, по привычке, ведь каждый легионер отлично понимал, для чего они все тут собрались. А собрались они тут для боя, который можно назвать безнадежным, и в огне которого, скорее всего, погибнут. И если повезет, то с честью.

— Выдвигаемся, — ожила связная печать на правой стороне грудной пластины голосом доминуса[26].

Слав поднял руку и, когда все его ведомые обратили на него внимание, подал знак к перестроению в походную колонну. Организовались солдаты быстро и четко, чего еще ждать от тертых вояк, прошедших и огонь и воду, и уже через десять минут центурия заняла свое место в общем строю. Через полчаса стальная змея легиона вышла на край просторного поля, лес на противоположной стороне едва виднелся. Колонна развернулась и бодро двинулась на север. Достигнув высокого, одиноко стоящего, холма легионеры рассыпались, чтобы спустя полчаса выстроится во множество квадратов на заранее подготовленные позиции лицами к недалекой, пересекавшей все видимое пространство в двух лигах от них, неширокой реке.

Перед боем Слав всегда старался «прислушаться» к окружающим его соратникам. Так сказать, почувствовать общий настрой. Общий настрой можно было выразить, как мрачную решимость. И центур был солидарен со своими солдатами, потому что на занимаемые ими позиции надвигался экспедиционный корпус остроухих. А это десять тысяч отменных, веками шлифующих свое мастерство воинов, каждый из которых сильнее, быстрее и выносливее хорошо тренированного человека. Да еще и считающие мерзких хуманов чем-то, сродни крысам. Вчера вечером солдаты допоздна сидели у костра и расспрашивали гонца, приехавшего из столицы. А потом слушали его рассказы и тихо зверели. Молодой мальчишка, едва отпустивший первые жиденькие усы, рассказывал спокойно и подробно. Вот только лишенный эмоций тон и едва сдерживаемая ненависть в глазах создавали сильный контраст, заставляющий легионеров верить в поведанное и бессильно сжимать кулаки.