Архивы Дрездена: Доказательства вины. Белая ночь - [298]

— А мы уверены, что это Мадригал?

— Я уверен, — сказал я. — У меня нет доказательств, но из всех Рейтов в этой истории был замешан он один.

— Но это можно считать случайностью, — возразила Мёрфи. — В том смысле, что убили именно работавшую на Марконе девушку.

— Но ведь убили, — ответил я. — А Марконе не потерпит, чтобы кто-то — кто угодно — убивал его людей.

— А как он станет… как это называется? И чем это ему поможет?

— Свободно ассоциированным членом, — повторил я. — Это значит, что он получает в этом сообществе некоторые права — например, право бросить вызов тому, кто убивает его служащих. Это значит, что, если какая-нибудь сверхъестественная сила попытается выступить против него, у него будет возможность бороться с ней и даже победить.

— А много их, таких членов?

— Всего ничего, — сказал я. — Я просил Боба навести справки. Не больше двух десятков на всю планету. Два дракона, Дракула — настоящий, не малютка Влад, — Архив, исполнительный директор «Монок-секьюритис», один почти бессмертный гуру из Украины… такой, в общем, народ. Все подписали закон в качестве частных лиц. У всех одинаковые права и обязанности. Большинство вряд ли согласится, скажем, радушно принимать в гости компанию вампиров из Черной Коллегии, и наверняка никто из них не захочет оказаться втянутым в конфликт главных сил. И подставляться в качестве потенциальных мишеней тоже никто не хочет, поэтому подпись служит неплохим сдерживающим фактором. — Я задумчиво потер подбородок. — Кстати, ни один простой смертный пока не пытался это сделать. Марконе в этом отношении первопроходец.

Мёрфи покачала головой:

— Ты сможешь устроить это для него?

— Для подписи необходимо поручительство трех других участников соглашения, — сказал я. — Я пообещал ему, что мой голос у него уже есть.

— Ты можешь выступать от имени Совета в этом деле?

— В том, что касается моей зоны ответственности как Стража, еще как могу! Если Совету это не нравится, им не следовало втягивать меня в эту работу.

Мерфи кинула в рот еще горсть хлопьев, задумчиво наморщила нос и бросила на меня проницательный взгляд:

— Ты используешь Марконе.

Я кивнул:

— Это всего лишь вопрос времени, когда кто-нибудь вроде Лары Рейт попытается добиться большей власти в Чикаго. Рано или поздно они полезут на меня толпой, а мы с тобой оба хорошо знаем, что у ОСР руки связаны уставами и политикой. Если Марконе подпишет закон, мы получим неплохие возможности противостоять вторжению. Для этого он обретет и мотивацию, и средства.

— Но он наверняка попытается использовать свой новый статус для того, чтобы утвердить свое положение здесь, — тихо проговорила Мёрфи. — Возможно, найдет себе новых союзников. Новые ресурсы.

— Угу. Меня он тоже использует. — Я покачал головой. — Я понимаю, решение неидеальное.

— Верно, — согласилась Мёрфи. — Неидеальное.

— Но он дьявол, которого мы хорошо знаем.

Несколько минут мы оба молчали.

— Да, — признала Мёрфи. — Знаем.

Мёрфи высадила меня у больницы, и я направился прямиком в палату к Элейн.

Я застал ее одевающейся. Она как раз натягивала джинсы на свои сильные, стройные ноги, не изменившиеся с тех давних дней у Дю Морне. Когда я открыл дверь в палату, она резко повернулась, держа в руке жезл.

Я поднял руки:

— Полегче, стрелок. Мне и без того хватает неприятностей.

Элейн испепелила меня взглядом — впрочем, довольно нежным — и убрала жезл в маленький кожаный чехол на поясе. Она выглядела неважно, но все же намного лучше, чем в прошлый раз, когда я ее видел. Лицо ее оставалось довольно бледным, глаза ввалились, но двигалась она уже легко и уверенно.

— Ты бы не вламывался к людям вот так, — посоветовала она.

— Если бы я постучал, мог бы тебя разбудить.

— Если бы ты постучал, ты бы лишился возможности увидеть меня не совсем одетой, — парировала она.

— Туше. — Я огляделся по сторонам и увидел ее рюкзак. Упакованный. Желудок мой неодобрительно сжался. — Разве тебе не полагается лежать?

Она мотнула головой:

— Ты хоть раз пробовал смотреть дневные телепрограммы? Счастье еще, что этот ящик наконец-то сгорел. А то я бы совсем рехнулась, лежа здесь.

— Как ты себя чувствуешь?

— Гораздо лучше, — ответила Элейн. — И сильнее. Кстати, вот еще повод слинять отсюда. Не хочу, чтобы мне приснился какой-нибудь кошмар, а в результате у какого-нибудь бедного дедули грохнулся аппарат искусственного вентилирования легких.

Я кивнул:

— Значит, назад, в Калифорнию?

— Да. Для одной поездки я здесь натворила достаточно.

Я сложил руки на груди и прислонился к двери, глядя, как она расчесывает волосы, чтобы собрать их в хвост.

— Ты разобрался с ними? — спросила она, не глядя на меня.

— Угу.

Она закрыла глаза, зябко поежилась и вздохнула:

— Хорошо. — Она тряхнула головой. — Только мне почему-то от этого не легче. Анне это уже не поможет.

— Это поможет многим другим — в долгосрочной перспективе, — заметил я.

Она с размаху ударила гребнем о спинку кровати, сломав его.

— Я сюда не затем, черт подери, приехала, чтобы пытаться помочь многим другим! — Она посмотрела на сломанный гребень и чуть остыла. Потом устало отшвырнула его в угол.

Я шагнул к ней и положил руку ей на плечо: