Архив сочинений 2011-2014 - [97]
Кастанеда считает антропологию основополагающей наукой. От неё исходят все остальные, не история, а антропологическая история, не философия, а антропологическая философия. Человек — первоначало всех наук. Во многом это определило судьбу Кастанеды. Желание создать каталоги окружающих растений встретило смех со стороны преподавателей. С их слов, такой метод изучения антропологии давно устарел, уже создано множество каталогов и систематизировать уже попросту нечего. Гораздо лучшим выходом является городская антропология, по своей сути — статистические исследования в ходе бесед с жителями тех или иных мест. Кастанеда мог быть навсегда потерян для читателей, если бы не один его старый друг, пригласивший проехать по знакомым индейцам. Совершенно случайно Кастанеда знакомится с Доном Хуаном Матусом.
Дон Хуан — легендарная личность в книгах Кастанеды. Его читатели разделились на два лагеря. Одни утверждают, что Дон Хуан реально существовал. Другие — Дон Хуан является вымышленной личностью. Установить правду невозможно. Ведь маги сгорали изнутри, не оставляя после себя ничего. В этой книге Кастанеда, распрощавшись с Доном Хуаном в первый раз, пытается его найти снова. К его удивлению, Дона Хуана боятся, но мало кто о нём знает. Удостоится взгляда Дона Хуана уже в радость, а поговорить с ним — удел избранных. Друг Кастанеды отговаривал Карлоса от поисков старого шамана. Он утверждал, что сам видел, как такие люди превращались в воду или в воздух. В них действительно что-то есть и лучше таких обходить стороной.
Пробивной характер Кастанеды всё-таки сведёт его с Доном Хуаном. Именно тогда начнётся учение. Карлос совсем скоро осознает свою роль в мире Дона Хуана. Он станет его преемником. Весьма любопытен тот факт, когда узнаёшь подробности о Доне Хуане. Хоть Кастанеда в предыдущих книгах выводил нагваль (высшее существо в магическом мире) как союз мужчины и женщины, где уживаются два начала и не позволяют сдвигаться понимаю магии в ту или иную сторону. Дон Хуан был нагвалем без женщины. Причины этого Кастанеда не поясняет.
Активная сторона бесконечности — это собирание памятных событий жизни, основное занятие магов. Кастанеда вспоминает события своей жизни и делится с читателями. Никаких новых определений в книге нет. Дополнительной ясности в магический мир тоже не вносится. Книга — лишь воспоминания. Прыжок в пропасть стал критической точкой миропонимания. Человек ли Кастанеда или призрак?
«На твоём месте я бы не стал открывать рта. Береги энергию. Она тебе ещё пригодится»
(с) Дон Хуан
08.05.2014 (http://trounin.ru/castaneda97)
Владислав Крапивин «Белый шарик Матроса Вильсона» (1989)
Крапивин ставит точку в космогонии вселенной Великого Кристалла. Точку большую и жирную. Сперва не понимаешь значение маленьких шариков и больших шаров. Трудно осознаёшь боязнь шаров попасть под влияние чёрных полотнищ. Осознание приходит позже. Шары — это планеты. Полотнища — дыры. Перед читателем космос. Остальное — элементы Вселенной. Ещё можно представить себе, когда планеты показаны живыми организмами, способными общаться друг с другом на ментальном уровне или с помощью сигналов на определённой частоте или иных форм связи. Но представить эти планеты в одной комнате, когда старшие наставляют младших, ставят их на край ковра в виде наказания и иногда радостно взирают в окно. Такое способен представить себе только ребёнок, да и не представит он себе такое. Просто не станет развивать мысль и задумываться о возможности таковых природных явлений космического порядка. Крапивин — детский писатель. Ему можно простить.
Стремление Крапивина к уменьшительно-ласкательным суффиксам и именам — возведено в абсолют. Всё это чётко формирует картинку из маленьких объектов и персонажей. Однако, Крапивин даёт читателю не кусочек мира, а разворачивает масштабное полотно. Планеты обитают на гранях. Они часть Кристалла. Пока на Земле, что поглощена гранями, присутствует несколько альтернативных миров, отделённых друг от друга скорее временем, нежели расстоянием. Эти миры никогда не соприкоснутся — произошедшее в одном ещё не произошло в другом, но всё взаимосвязано. Хрупкость ситуации нельзя нарушать без предварительных просчитанных вариантов. Изменить события можно. Но последствия могут быть катастрофическими.
Слишком трудно и тяжело понять взрослому, сможет ли во всём этом разобраться ребёнок. Скорее всего, Великий Кристалл для детей останется чем-то приятным из детства, если книга прочитана в детстве. Взрослые воспринимают книгу как фантастику и как одну из теорий строения Вселенной. Не зря учёные склонны считать Вселенную додекаэдром (двенадцатигранником) — такая версия появилась в 2003 году.
В книге много жестоких моментов, даже мистики. Явление мёртвого человека, ведущего тебя в мир мёртвых — от таких сцен просто мурашки по коже бегут. Жестокость проявляется в самих детях. Она им свойственна. Но как-то Крапивин обходил эту тему. Даже в антиутопичной части цикла «Гуси-гуси, га-га-на» не было таких ярких сцен, когда ребёнка зажимали, пытали, связывали и, желая избежать осуждения, оставляли умирать. Многое в книге построено на действительности. Только отгремела Великая Отечественная. Крапивин сочно рисует быт людей. Не ускользнут от читателя даже мелкие детали того времени, вплоть до песен о Сталине, особенностях лагерной жизни, атомных бомб, хронического алкоголизма близкого родственника и, разве такое может быть в детских книгах, самоубийства одного из главных действующих лиц. Милитаризм со всех страниц. Есть в книге и элементы «Декамерона».
Рано или поздно читатель должен определиться, по какому из четырёх путей ему идти. Он может более не прикасаться к книгам, продолжит читать, либо сам станет писателем, а то и предпочтёт стезю литературного критика. Ему уже не будет интересно просто знакомиться с литературными произведениями, случайно выхватываемыми из общего потока. Потребуется сделать выбор, хотя бы для поры первых впечатлений. Это может быть некое направление, либо обобщающее понятие.
Читатель, в твоих руках труд, с помощью которого можно лучше ознакомиться с творчеством Джека Лондона, если нет возможности прочитать всё им написанное. Также данный труд рекомендуется тем, кто желает читать, но не знает, что лучше выбрать из богатого наследия писателя.
Рано или поздно читатель должен определиться, по какому из четырёх путей ему идти. Он может более не прикасаться к книгам, продолжит читать, либо сам станет писателем, а то и предпочтёт стезю литературного критика. Ему уже не будет интересно просто знакомиться с литературными произведениями, случайно выхватываемыми из общего потока. Потребуется сделать выбор, хотя бы для поры первых впечатлений. Это может быть некое направление, либо обобщающее понятие.
Становление таланта достигает определённого уровня, неизбежно в последующем принимая далеко не те черты, которые желается видеть. В плане понимания способности критически мыслить 2015 год стал особым, позволив рассматривать литературные произведения в свете их привязки к особенностям быта человеческого общества вообще. Имея желание сказать, получив для того возможность, рассмотрение художественной литературы превратилось в стремление понять устройство жизни.
24 часа из жизни работника «скорой помощи». Холодная зима, чуть менее холодная машина. Суточная рабочая смена и всего один час на отдых. Десятки обращений за помощью. Череда мест, людей, жизней. А между вызовами практические и философские вопросы о здоровье и будущем службы «скорой помощи». Особенности повествования: от первого лица, нет имён, вместо названий глав используется время начала описываемых действий.
Эмиль Золя — зачинатель натурализма, противник вольных допущений в литературе — видел назначение художественных произведений в детальной проработке имеющегося в человеческом обществе. С юных лет он определился с предпочтениями, не желая изменять выработанную точку зрения. Найдя опору в период изживания романтизма, он вовремя понял, в каком направлении следует двигаться. С первых его работ стало ясно — он предпочитает повергать устои, бросая вызов обыденности.
В рамках журналистского расследования разбираемся, что произошло с Алексеем Навальным в Сибири 20–22 августа 2020 года. Потому что там началась его 18-дневная кома, там ответы на все вопросы. В книге по часам расписана хроника спасения пациента А. А. Навального в омской больнице. Назван настоящий диагноз. Приведена формула вещества, найденного на теле пациента. Проанализирован политический диагноз отравления. Представлены свидетельства лечащих врачей о том, что к концу вторых суток лечения Навальный подавал признаки выхода из комы, но ему не дали прийти в сознание в России, вывезли в Германию, где его продержали еще больше двух недель в состоянии искусственной комы.
Как в разных городах и странах отмечают День Победы? И какую роль в этом празднике играют советские военные памятники? В книге на эти вопросы отвечают исследователи, проводившие 9 мая 2013 г. наблюдения и интервью одновременно в разных точках постсоветского пространства и за его пределами — от Сортавалы до Софии и от Грозного до Берлина. Исследование зафиксировало традиции празднования 9 мая на момент, предшествующий Крымскому кризису и конфликту на юго-востоке Украины. Оригинальные статьи дополнены постскриптумами от авторов, в которых они рассказывают о том, как ситуация изменилась спустя семь лет.
В этой книге излагаются истории четырех олигархов: Бориса Березовского, Романа Абрамовича, Михаила Ходорковского и Олега Дерипаски — источником личного благосостояния которых стала Россия, но только Лондон обеспечил им взлет к вершинам мировой финансово-экономической элиты.
В своей книге Алла Валько рассказывает о путешествиях по Украине и размышляет о событиях в ней в 2014–2015 годах. В первой части книги автор вспоминает о потрясающем пребывании в Закарпатье в 2010–2011 годы, во второй делится с читателями размышлениями по поводу присоединения Крыма и военных действий на Юго-Востоке, в третьей рассказывает о своём увлекательном путешествии по четырём областям, связанным с именами дорогих ей людей, в четвёртой пишет о деятельности Бориса Немцова в последние два года его жизни в связи с ситуацией в братской стране, в пятой на основе открытых публикаций подводит некоторые итоги прошедших четырёх лет.
Автор, около 40 лет проработавший собственным корреспондентом центральных газет — «Комсомольской правды», «Советской России», — в публицистических очерках раскрывает роль журналистов, прессы в перестройке общественного мнения и экономики.