Архив сочинений 2011-2014 - [84]
Юстиниан не был гениальным правителем, как замечает Гиббон. Но он стал отправной точкой для падения Византии. Его сменил хворый Юстин, передавший при жизни трон Тиберию, начальнику императорской стражи. Спустя четыре года трон достался другому военному — им стал Маврикий. Фигура казалось бы незначительная, но он завязал крепкую дружбу с персами, самостоятельно ходил в походы с армией, укрепил могущество Византии. Однако, всё-таки был жестоко убит вследствие солдатских бунтов, подзабытых историей ещё в III веке. Последующий император Фока вверг страну в хаос. Все достижения Маврикия были разом перечёркнуты. Фока уподобился Калигуле и Дамициану, убивавших своих подданных без лишних раздумий. Дружный Маврикию царь Персии Хосров напал на ослабленную Византию и отнял восточные и южные области, включая Сирию, Египет, Кипр и Родос. Фоку сменил Ираклий. Далее повествование о смене правителей после Ираклия, что повторило историю солдатских императоров. Пока к власти не пришли Комнины. Иоанн отменил смертную казнь и спокойно правил двадцать пять лет, пока не поранился на охоте собственной отравленной стрелой и скончался от гангрены. Мануил правил тридцать семь лет. Воевал с турками и венграми, при этом участвовал в сражениях лично. Византия стала вновь обретать былое могущество. Андроник перешёл к туркам и воевал для их славы. Потом стал соправителем сына Мануила, устранил того от власти и удавил. Ввергнув страну в годы репрессий. Люди испугались и свергли тирана, его буквально разорвала толпа.
За последние шестьсот лет царствовали шестьдесят императоров, что противоречит Ньютону, утверждавшего нормальное время для правления в восемнадцать-двадцать лет. Зато не было иностранных завоевателей.
Надо сказать, что Византия была зажата со всех сторон. На западе агрессивные авары, да востоке персы, на юго-востоке воинственные турки. Война с Персией до Маврикия длилась без малого семьсот лет. Армения была окончательно потеряна в пользу Персии. Персии тоже было не очень уютно. Ей также досаждали как Византия, так и турки. И там нарушаются вечные устоит, когда развенчали божественность Ормузда и выкололи ему глаза. С большим трудом потом отбил власть наследный Хосров. Гиббон замечает, что в то время просто были необходимо две противовесные империи: Персия и Византия.
Пока мысль не ушла далеко, стоит задержаться на Византии. Именно тут развернулось иконоборчество. Первые христиане чувствовали отвращение к иконам. Закон Моисея запрещал изображать божество в каком-либо виде. Иудеи придерживались этого правила строго. Через триста лет после возникновения христианства, изображения по прежнему порицались. Твёрдое установление икон произошло только в VI веке. Черты лиц божьих уже никто разумеется не мог подсказать, поэтому фантазия не ограничивалась. Борьба продолжалась сто двадцать лет, стороны не гнушались даже грозить, что Христос нашлёт на них дьявола. На этой почве произошёл окончательный раскол между православными и католиками. Православные закрепились в Византии. Католики в Риме. Мухаммед, современник этих событий, уже при жизни озаботился и запретил своим последователям любые изображения пророков.
Теологические споры не утихали. Вроде бы вот только договорились о понятии Троицы, осталось понять саму суть Христа. Решили, что у Христа бесчувственная телесная оболочка. Кто-то считал, что Христос обычный человек, наделённый призванием. Соединение души с материей — недоступное нашему пониманию. Верования католиков держатся на краю пропасти, они не верили, что Бог явился во плоти, что был подвергнут бичеванию и распятию на кресте, что он не мог что-либо не знать и испустить дух на голгофе. Соединение естества человека и сверхъестественного — обосновал Керинф. Христос единоличен, но в двух естествах. Вот только одни из доводов. Кто-то считал иначе, тогда неверующего могли убить без боязни. При Юстиниане убийство неверующих не считалось преступлением. Возникла логичная мысль, что хуже того, когда заставляют верить под страхом наказания, ничего быть не может.
Совсем мало места в пятом томе Гиббон уделяет быту аваров и лонгобардов. Авары (они же скифы) занимали территории современных Молдавии, Румынии и Венгрии. Лонгобарды правили Италийским королевством, расположенном на территории бывшей Западной Империи. Немного Гиббон говорит про их быт. У них также было в ходу откупаться от наказаний. Говорили на изменённой форме латинского языка, позже ставшей итальянским языком. Гиббон объясняет трансформацию языка по той простой причине, что готы не могли усвоить спряжения и склонения, наполняя латинский язык словами из своего языка. Спустя четыре поколения лонгобарды стали цивилизованным народом, с отвращением глядя на портреты своих диких предков.
Совсем немного рассказано про Папу Григория Первого. Гиббон утверждает, что он был первым Папой, с которым считались. При нём у церкви было много земель и она вполне уютно себя чувствовала рядом с готским королевством.
Ещё меньше про Карла Великого, который не делал различия между христианами и мусульманами. Однажды помог мусульманам отстоять свои земли. Он первым соединил Германию под единой властью. Его дети разделили империю по частям. Позже Германия становится федеративным государством, где император не имел никаких прав, кроме как раздавать звания.
Рано или поздно читатель должен определиться, по какому из четырёх путей ему идти. Он может более не прикасаться к книгам, продолжит читать, либо сам станет писателем, а то и предпочтёт стезю литературного критика. Ему уже не будет интересно просто знакомиться с литературными произведениями, случайно выхватываемыми из общего потока. Потребуется сделать выбор, хотя бы для поры первых впечатлений. Это может быть некое направление, либо обобщающее понятие.
Читатель, в твоих руках труд, с помощью которого можно лучше ознакомиться с творчеством Джека Лондона, если нет возможности прочитать всё им написанное. Также данный труд рекомендуется тем, кто желает читать, но не знает, что лучше выбрать из богатого наследия писателя.
Рано или поздно читатель должен определиться, по какому из четырёх путей ему идти. Он может более не прикасаться к книгам, продолжит читать, либо сам станет писателем, а то и предпочтёт стезю литературного критика. Ему уже не будет интересно просто знакомиться с литературными произведениями, случайно выхватываемыми из общего потока. Потребуется сделать выбор, хотя бы для поры первых впечатлений. Это может быть некое направление, либо обобщающее понятие.
Становление таланта достигает определённого уровня, неизбежно в последующем принимая далеко не те черты, которые желается видеть. В плане понимания способности критически мыслить 2015 год стал особым, позволив рассматривать литературные произведения в свете их привязки к особенностям быта человеческого общества вообще. Имея желание сказать, получив для того возможность, рассмотрение художественной литературы превратилось в стремление понять устройство жизни.
24 часа из жизни работника «скорой помощи». Холодная зима, чуть менее холодная машина. Суточная рабочая смена и всего один час на отдых. Десятки обращений за помощью. Череда мест, людей, жизней. А между вызовами практические и философские вопросы о здоровье и будущем службы «скорой помощи». Особенности повествования: от первого лица, нет имён, вместо названий глав используется время начала описываемых действий.
Эмиль Золя — зачинатель натурализма, противник вольных допущений в литературе — видел назначение художественных произведений в детальной проработке имеющегося в человеческом обществе. С юных лет он определился с предпочтениями, не желая изменять выработанную точку зрения. Найдя опору в период изживания романтизма, он вовремя понял, в каком направлении следует двигаться. С первых его работ стало ясно — он предпочитает повергать устои, бросая вызов обыденности.
Как в разных городах и странах отмечают День Победы? И какую роль в этом празднике играют советские военные памятники? В книге на эти вопросы отвечают исследователи, проводившие 9 мая 2013 г. наблюдения и интервью одновременно в разных точках постсоветского пространства и за его пределами — от Сортавалы до Софии и от Грозного до Берлина. Исследование зафиксировало традиции празднования 9 мая на момент, предшествующий Крымскому кризису и конфликту на юго-востоке Украины. Оригинальные статьи дополнены постскриптумами от авторов, в которых они рассказывают о том, как ситуация изменилась спустя семь лет.
В этой книге излагаются истории четырех олигархов: Бориса Березовского, Романа Абрамовича, Михаила Ходорковского и Олега Дерипаски — источником личного благосостояния которых стала Россия, но только Лондон обеспечил им взлет к вершинам мировой финансово-экономической элиты.
В своей книге Алла Валько рассказывает о путешествиях по Украине и размышляет о событиях в ней в 2014–2015 годах. В первой части книги автор вспоминает о потрясающем пребывании в Закарпатье в 2010–2011 годы, во второй делится с читателями размышлениями по поводу присоединения Крыма и военных действий на Юго-Востоке, в третьей рассказывает о своём увлекательном путешествии по четырём областям, связанным с именами дорогих ей людей, в четвёртой пишет о деятельности Бориса Немцова в последние два года его жизни в связи с ситуацией в братской стране, в пятой на основе открытых публикаций подводит некоторые итоги прошедших четырёх лет.
В этом сочинении я хочу предложить то, что не расходится с верой в существование души и не претит атеистическим воззрениям, которые хоть и являются такой же верой в её отсутствие, но основаны на определённых научных знаниях, а не слепом убеждении. Моя концепция позволяет не просто верить, а изучать душу на научной основе, тем самым максимально приблизиться к изучению бога, независимо от того, теист вы или атеист, ибо если мы созданы по образу и подобию, то, значит, наша душа близка по своему строению к душе бога.
Автор, около 40 лет проработавший собственным корреспондентом центральных газет — «Комсомольской правды», «Советской России», — в публицистических очерках раскрывает роль журналистов, прессы в перестройке общественного мнения и экономики.