Архив смертников - [3]

По-видимому, агент использовал рацию в последний раз. Батарейный отсек был распакован, элементы питания разбросаны. На лицевой панели красовалась вмятина от удара прикладом. Алексей на минуту закрыл глаза. Если враг был один, то ему действительно можно посочувствовать, возил устройство в машине, пряча под хламом, в удобной местности выходил на связь, а закончив сеанс, сразу сваливал. Но, видимо, стало опасно. После предыдущего сеанса привез РБМ на хутор, спрятал в подвале. Сегодня прибыл порожняком, машину бросил в лесу, радиостанцию потащил за пределы хутора, не чувствовал себя в безопасности, нервничал…

Толку от РБМ уже не было. Да и от капитана «Смерша» толк был сомнительный! Скрипя зубами, он полез на склон и принялся снова искать следы. Наконец нашел — они вели через папоротник и уходили в канаву. Этой канавой агент и воспользовался. Алексей подмечал все мелочи. Окурок «Беломора», брошенный под ноги, — спешил, выкурил только половину… Корень под ногами тянулся, как растяжка. Он опустился на колени и обнаружил с чувством глубокой радости, что попал в точку! Споткнулся, болезный, — и со всего, мать его, разгона! Стенка канавы у натянутого корня была обильно орошена кровью, а края ее обвалены с двух сторон. Видимо, быстро шел, нога попала в западню, а инерция тащила вперед. Открытый перелом голени, обильное кровотечение. Можно представить, как его тут корежило… Катался от боли, теряя кровь, возможно, пытался вставить кость обратно. Но для этого нужен пониженный болевой порог и хоть какое-то представление о медицине. Оружие у него имелось, но аптечки не было, не рассчитывал «приболеть». Судя по следам, радист продолжал движение, прыгал на одной ноге, хватаясь руками за края канавы, а когда последняя сгладилась, как-то вылез из нее и пополз, опираясь на локоть и здоровую ногу.

Загнанный зверь опаснее здорового — нельзя забывать. И все же Алексей прозевал яму с буреломом — природа так «удачно» ее замаскировала! Затрещало на весь лес, он чертыхнулся, кинулся за соседний выворотень. Следы волочения неплохо сохранились — сам себя волочил! Впереди был овраг, перед ним — горка преждевременно осыпавшегося кустарника. Он побежал к нему, пригнув голову…

Очередь стегнула словно хлыстом! Соперничать с пулей — заведомо глупо, но иногда приходится. Охнув, Алексей слетел с маршрута, закопался в гуще папоротника. Стреляли из «ППШ». Он полз, орудуя всеми конечностями, ткнулся в ствол поваленного бурей дерева. Нормальное укрытие, если сплющиться, как камбала… Затем привстал на миг, чтобы оценить ситуацию, и рухнул обратно — пули веером разлетелись над головой. У стрелка имелась позиция, видимо, понял, чем дело пахнет, когда услышал шум погони. Прыгать в овраг с раненой ногой было глупо, он забрался в первую попавшуюся канаву и имел все шансы подстрелить капитана контрразведки, не обладай тот отменной реакцией. Алексей распластался за деревом, стащил со спины автомат, приподнял его, расположив магазин параллельно земле, и прошелся «пробной» очередью. Ответ не замедлил, пули ударили в спасительный паданец, раскрошили сухую кору. Алексей покатился вдоль дерева — благо длина у того была приличной. Противник уловил движение, снова начал стрелять. По счастью, магазин в автомате был неполный — следующая очередь оборвалась, едва начавшись. Послышались щелчки, сдавленная русская матерщина. «Наш», стало быть, — взял на заметку Макаров и напряг слух. Человек за кустарником глухо застонал — видно, неловко повернулся — и передернул затвор. «ТТ» — командирский самозарядный Тульский Токарева. Значит, с гранатами и запасными дисками туго. Тихо стало, только сиплое дыхание, в котором теснились боль вперемешку с отчаянием…

— Ты наших будешь? — выждав паузу, спросил Алексей. — Ну, не скромничай. Я знаю тебя? Сознавайся, уже можно. Третьего не будет — либо ты меня, либо я тебя. Скорее, последнее. С тобой, сволочь, говорит командир оперативной группы дивизионной контрразведки капитан Алексей Макаров. Группа чуть западнее пошла, скоро будет. Если хочешь, давай потрещим по душам. Ты как?

Он приподнялся, и фашистский агент снова дважды выстрелил. Одна пуля пролетела в угрожающей близости от уха, он чувствовал ее смертельное дыхание. Четыре патрона осталось у предателя. Перезарядить не успеет — капитан бегать умеет…

— Хочешь гранату? — спросил он. — Будет тебе граната, на кусочки порвет и по веткам разбросает. Но ты же ценная птица? Живым бы взять, чтобы поделился с нами информацией. Давай сделку? Я беру тебя живым, и какое-то время тебя не расстреляют, будешь немцам донесения бросать по нашим подсказкам. А проявишь себя с положительной стороны, принесешь пользу Советскому государству, то и вовсе получишь тюремный срок с перспективой когда-нибудь выйти… Ну, ты как?

— Да пошел ты… — процедил агент. — Сволочь ты паскудная…

Голос был отчасти знакомым, но пока, к сожалению, никак не идентифицировался.

— Ну, конечно, — рассмеялся Алексей. — Я тебе прямо всю жизнь сломал. Кабы не я, ты бы до своих добрался, накормили бы, напоили, спать с немками положили, да? Ох, уж эти немки… — Он прижался к земле, когда прогремел одиночный выстрел, и сделал мысленную зарубку — три патрона у паршивца. — Хотя, знаешь, нет, не пойдет, не получится перевербовка, выйдешь ты из доверия своих дружков из секретной разведслужбы абвера.