Архив Смагина - [9]
Затем был путь в посёлок, близкие горы и дальний лес. Такие виды вполне бы обогатили образы блистательных героев Жюль Верна, Майн Рида… Это рай? Есть он, нет его – вопрос спорный и не актуальный, полагал Сеулин. Но если он есть, пусть он будет таким. Не хватит пальцев на руках и на ногах, чтобы посчитать, сколько раз он сам, Мария, товарищ Смагин и многие, многие другие, оказавшиеся по эту сторону баррикад, могли покинуть этот мир. Кто мгновенно, даже не поняв, что произошло, кто после тяжёлой болезни и лазаретовских мучений, кто – садистскими усилиями безумного палача, не ведающего, как правило, что творит. И почему «по эту сторону баррикад»? А как же другие – выбравшие сознательно или невольно ту сторону? Где их рай и ад? Неужели и после смерти «мы» и «они» будем разделены?
Михаил редко предавался таким мыслям и не пытался им противостоять: как найдёт, так и уйдёт. Но об этом тоже надо думать. Говорить – нежелательно, но думать надо. Это только наивным людям кажется, рассуждал он, что гигантская мясорубка остановилась, и все великие задуманные преобразования дадутся лёгкой ценой. Одна система ценностей, пусть большей частью ложных, разрушена, другая ещё не создана. Промежуточные состояния общественных систем всегда опасны. И не только общественных – любых, в физике точка росы, например. Уже не пар, но ещё и не вода. Управление такими промежуточными состояниями – задача всегда сложная и неблагодарная. А когда картина ясная, тогда и решения принимать легче, и результат просматривается. Вот и мы вносим ясность, разгоняем туман, закрашиваем белые пятна. И здесь, на этом берегу, со спутницей-красавицей тоже разгоняем и закрашиваем…
Вода – тёплая, зовёт, успокаивает. Миша, выказывая явную неловкость, снял рубаху. Тело белое – не загорел ещё, жилистое, на левом плече шрам, на рёбрах справа шрам, левая рука прострелена. Мария посмотрела на него и отвела глаза. В платье полегче – морской воздух нежно холодит.
– Маша, можешь искупаться, – смущённо сказал Сеулин, – я отвернусь, а то и вообще убегу, вон туда – за камни. – Обернулся, указал рукой в сторону камней. Что-то его насторожило, он прищурился, прикрыл глаза ладонью от солнца. Вроде, среди камней промелькнуло что-то. Присмотрелся – нет, ничего.
– Море! Когда ещё доведётся, – попытался он надавить.
– В следующий раз – непременно.
Мария присела на большой камень. Михаил осторожно пристроился рядом. Как тут не волноваться! Он слегка и осторожно обнял Марию. Она – словно не заметила, посмотрела бездумно вдаль, помрачнела.
– Миша, а если бы не война? Море было бы таким же?
– Море – таким же. Мы – другими.
Мария глянула на руку Сеулина, лежащую на плече, задумчиво сказала:
– Другими. Ты бы был студентом. Нет, уже не студентом.
– Учителем, – сказал Сеулин. – В прибрежном посёлке, как этот. Математика, физика, механика… я бы так старался. Я благодарен моим учителям, и как было бы хорошо, если бы обо мне кто-то через годы вот так вспомнил… А ты? Врач – профессия достойная…
– Для этого годы нужны, длинные и непростые – медицина наука серьёзная. Они так летят. Мне уже двадцать два… Не знаю… Мне иногда кажется, что меня бы вообще не было. Или был бы где-то далеко другой человек. Со смешными косичками. Похожий на меня, но совсем другой. Война убивает и тех, кто остаётся в живых.
Она склонила голову и слегка прижалась щекой к руке собеседника.
– Ты понимаешь, Миша? Я не могу. Я ничего не могу. Ничего. Я хочу искупаться и не могу. Я хочу сделать что-то большое, огромное. И не могу. Я стараюсь прилежно выполнять всё, что мне поручается, я стремлюсь внести посильный вклад в большое общее дело. Но я ничего не могу придумать сама…
– Понимаю, – сказал Сеулин.
Он склонился к Маше и прочёл стихи:
И пыль далёких тех дорог
Он смыть пытался в водах Ганга.
Пытался. И, увы, не мог.
И вот зовёт морское танго…
Маша удивилась, помолчала и повторила: «И вот зовёт морское танго…»
Она аккуратно отстранилась от Сеулина.
– Неспокойно что-то на душе. Мне всё время кажется, что за нами кто-то наблюдает. Там в камнях кто-то есть.
Михаил окинул взглядом прибрежные камни и неопределённо пожал плечами:
– Мне тоже показалось. Мало ли. Не одни же мы на всём этом берегу. Рыбаки, приезжие. Даже авиаторы. Они, кстати, там! – он указал рукой в сторону палящего солнца. – На горе. Сходим? Я недавно был в авиационном техникуме, однокашник пригласил. Там такое строят… Из ничего – хочешь верь, хочешь нет! – лепят лётные машины – фанера, ткань, проволока… Планер – не самолёт, но со временем эти игрушки превратятся в грозные боевые машины, пассажирские летающие автомобили. Говорят, скоро вместо техникума будет военно-воздушная академия! Шаги – семимильные! Это только начало. А скоро – в один перелёт до Владивостока! Веришь?
– Верю, верю, Миша, как тебе не верить. До Владивостока? А до Америки? До Северного полюса?
– Долетят! Без сомнения. Сейчас это кружки, добровольные общества, прожекты порой смешные. А откуда руки и головы золотые возьмутся? Отсюда – из этого массового увлечения. Гении воздухоплавания просто так на пустом месте не рождаются.
Выдуманный сюжет действует в унисон с реальностью!Лето 2009. Магистр астрологии профессор Михаил Мармаров расследует весьма изощренное убийство звезды телеэкрана. Убийца не точит ножи, не следит за жертвой сквозь оптический прицел. Его оружие — всполохи резонанса: он нажимает курок, взведенный нами. По недомыслию, по легкомыслию. Нами.Убедившись, что его виртуальный метод действует, злодей, возомнивший себя владыкой мира, пробует применить свой метод на участниках саммита «Большой Восьмерки» (G-8) в июле 2009 года.
«…Стараниями моего друга Уотсона мир знает меня как «мыслящую машину», как человека с холодным сердцем и трезвым рассудком. Однако судьбе было угодно преподать мне урок, и в моей жизни произошли события, которые навсегда изменили мое отношение к человеческим чувствам. С тех пор моя ироничность по отношению к любви является скорее следствием горьких воспоминаний и, быть может, насмешкой над самим собой…».
Героиновый трафик становится все активнее — а у полиции Нью-Йорка, пытающейся перекрыть поток «белой смерти», все меньше шансов на успех.Наконец, копам дают новых напарников — людей, прошедших ад «локальных войн» и верящих, что цель оправдывает средства.Одна из таких команд — детектив Сиксто Сантьяго и его партнер Мор — молчаливый мастер боевых искусств, не расстающийся с оружием.Их цель — особый наркодилер, который разработал новый, уникальный канал сбыта.В Нью-Йорке на него работают десятки, сотни курьеров.
Поль Матисс, бывший агент спецслужб, а ныне практикующий врач, мечтает об одном — добыть средства для своей клиники, где он бесплатно «собирает по частям» молодых рокеров и автомобилистов, ставших жертвами дорожных катастроф. Только поэтому он соглашается принять предложение старинного друга и наставника, когда-то обучившего его шпионской премудрости, возглавить расследование загадочного дела, первый эпизод которого произошел в далекой Польше. Экстремисты от экологии разгромили биолабораторию — вроде бы с целью освободить подопытных животных.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уютный городок Северотуринск будто специально создан для размеренной, неторопливой жизни. Однако его тишина на поверку оказывается обманчивой. Город внезапно потрясает череда жестоких убийств. Более того, на пороге гостиницы в упор расстрелян депутат Государственной думы. Дело о его убийстве ложится на стол старшего помощника Генерального прокурора Александра Борисовича Турецкого, которому и предстоит выяснить, что скрывается за мнимым спокойствием приволжского городка.