Архив пустоты - [38]
Долгая минута, вторая – и рыжебородый Семён с двумя ведомыми вышел из-за угла. Улыбнулся командиру, приветствуя. Дышать стало легче, но красная стрелка исчезать не спешила. И отогнать её, как тогда у ворот, не получалось.
– Корсан, ты объяснишь, что на тебя находит целый день?
– Вы что, ничего не видите?
А Мартин видел. Значит, и ему не кажется.
– И что мы должны узреть? Что наш командир с ума сходит?
– Заткнись! Семён, что в Лицее?
– Странный запах. И голоса наверху – мы не успели дойти.
– Голоса? – встрепенулся Стэн Карлович. – Голоса или вой с плачем? Корсан, твою налево, там могут быть люди. Нормальные!
– Нельзя туда, – прохрипел Огней, борясь с льдинками в горле и стараясь не видеть красную стрелку, упорно скользящую к Лицею.
– Там учатся дети элиты, на них могло не подействовать это… помешательство всеобщее.
– Сами правители того, – скептически хмыкнул рыжий Семён, – совсем плохи.
– И что? Дети могли уцелеть. Надо вернуться.
А реальность всё звенит и звенит. Стрела маячит, горло саднит от невидимых льдинок. Нужно дать Карловичу по шее и загнать в конвертоплан, но невозможно пошевелиться. Группа растерянно топчется на месте. Жаль, Давида здесь нет. Он бы помог, поддержал командира.
– Карлович, если командир считает, что нужно уходить, значит…
Семён вступился. Молодец. Хоть кто-то.
– Командир наш не в себе. И вы как хотите, а я пойду спасать людей! Дмитрий, Стас, за мной!
Тройка Карловича ушла, а Огней всё не мог выдохнуть. Минута, другая, вот ловцы скрылись за поворотом.
– Остальным… стоять… – прохрипел Огней.
Третья, четвёртая…
– Не… двигаться…
«А может, Карлович прав? Может, я с ума схожу?»
Пятая… шестая… седьмая…
«Но Мартин! Мартин же видел!»
Восьмая… девятая… десятая…
Грохот прокатился по площади. Зазвенели стёкла в домах, зато наконец, перестала звенеть реальность. Столб дыма вырвался из-за Дома Правительства. Пахнуло гарью. И снова грохот.
Ловцы бросились к Лицею.
Погасла красная стрелка. Растаяли льдинки, реальность моргнула дымкой и вновь стала монументально-несокрушимой, как ей положено быть. Огней выдохнул и побежал за товарищами. Интересно, успел ли Карлович войти? И следующий вопрос: «А хочешь ли ты, чтобы он не успел?» Огней тряхнул головой. Не время для самокопаний. Он – командир и должен вывести команду целой и невредимой из любой передряги. Всю команду. До последнего паршивого пса!
На углу Дома Правительства все остановились. Правое крыло Лицея плевалось огнём и едким дымом. Огромные окна левого смотрели равнодушно, пусто. Ловцы попятились. Огней вызывал Стэна Карловича, но интерком его вечного оппонента молчал. Ведомые Карловича на связь тоже не выходили.
– Семён! Ты слышал голоса? Откуда они доносились? Из какой части Лицея?
Рыжебородый молча показал на пылающий третий этаж. Именно с него, судя по всему, и начался пожар, а затем перебросился ниже. Раздался ещё один взрыв. Дым повалил из центрального входа здания. Говорят, в Лицее была большая химическая лаборатория. Корсан отвёл взгляд от огня и скомандовал:
– В конвертоплан! Живо!
– Что ты видел, Огней? – к нему повернулся рыжий Семён. – Когда не хотел пускать меня, что ты видел?
– Неважно. Потом объясню. Идём.
Улетели они не сразу. Покружили в надежде, что Карловичу с командой каким-то чудом удалось спастись, но увы! Столичный Лицей – один из немногих вузов на Земле – не оставил шансов. Тушить – некому. Спасать – некого.
…Первое, что сделала Марина, когда очнулась, – огласила больницу надрывным воплем, после чего перевернула кровать и вцепилась в волосы медсестре. К тому времени, как Ирвинг примчался на вызов, её успели спеленать и привязать к кровати. Засовывать кляп дочери ведущего учёного, однако, не решились. Поэтому палату Марины Ирвинг нашёл быстро.
Он попытался с ней поговорить. Она – укусить его. Она выла и извивалась на кровати. Не узнавала отца. И не могла узнать. Если верить приборам, внешнемирцы все превратились в таких Марин Гамильтон – ничего не понимающих, никого не узнающих.
От крика Марины разболелась голова. От её вида защемило сердце.
– Придётся сделать ещё укол, – устало сказала медсестра. – Мы не можем позволить ей кричать круглосуточно.
– Подождите. – Ирвинг припомнил разговор с Огнеем. – Приведите сюда этого… Дина. Его вместе с ней доставили.
…Вспыхнул огонёк в глазах дочери. Ирвинг встрепенулся: уж не огонёк ли это разума? Нет, всего лишь искра дикой страсти. Санитары привели в палату Марины её любимого обдолба. Одного его она и помнила, одного его и любила. Не обидно ли? Впрочем, оставлять Дина в палате было никак нельзя. При его появлении Марина стала тихой и спокойной, не кусалась, не дралась, только молча тянулась к любимому. А когда её развязали, стала ходить вокруг на четвереньках, тереться, словно кошка. А Дин, не будь дурак, тут же кошку уложил на лопатки и улёгся сверху. Стоило его оттащить более чем на метр, Марина ударялась в плач. При попытке увести – поднимала вой и бросалась в атаку на всё, что движется. А едва оказавшись рядом, влюблённые бросались сношаться.
Счастливая жизнь Геннадия Карташова закончилась 1 июля 2001 года. Дочь погибла в автокатастрофе, попытка добиться справедливости обернулась сфабрикованным обвинением и тюрьмой. Ушла жена, отвернулись друзья и знакомые, о любимой работе не стоило больше и мечтать. И вдруг восемь лет спустя судьба преподносит Карташову сказочный подарок – возможность вернуться в прошлое и всё исправить. Но в самом ли деле это подарок? Что ждёт путника в пропасти безвременья между Настоящим и Прошлым?
«Треугольник – каменное плато в стороне от железных дорог и автомагистралей. Здесь нет городов, нет деревень. Лишь пастухи пригоняют сюда отары овец в конце лета, когда засуха и зной выжигают пастбища в долине…».
Они улетели в Дальний Космос искать новые миры, расширять ареал обитания человечества. И, выполнив полетное задание, вернулись на Землю, к родным и близким. Вот только никто из них не помнил, чем закончилась последняя высадка на далекой планете Горгона. И никто не знал, они ли вернулись домой или кто-то другой. В том числе и они сами…
«…Гравилет завис над поляной, сплошь заросшей гигантскими папоротниками. Медленно снизился в юго-западном ее углу, где среди изломанных, втоптанных в землю и забрызганных кровью листьев и обглоданных костей сидело три безобразных существа – полулюди-полузвери, некогда жившие только в буйной фантазии мифотворцев. Самый крупный держал в руках отделенную от торса голову маленькой эльфийки, задумчиво разглядывал ее, словно силился что-то вспомнить…».
Крису Красавчику довелось родиться в жестоком и опасном мире. Здесь нужно неукоснительно следовать Правилам, чтобы не оказаться добычей лесных и болотных тварей. Но даже если ты выжил и победил - рано или поздно на твоём пути встанет хозяйка тумана. Так жили отцы, и их отцы, и их. Один лишь Крис не желает мириться с неизбежным, подчиняться Правилам, верить легендам. Он ищет правду. Но правда страшнее легенд. Ната Гилл и Клер Холанд живут в мире, где люди исследовали тысячи звёздных систем, колонизировали сотни планет.
Серьёзное коллективное творчество – не такая уж редкость в нашей фантастике. Вспомним хотя бы «Пентакль» Олди, Дяченко и Валентинова или недавно вышедший «Кетополис». Книга, которую вы держите в руках – плод совместных усилий дерзкой команды литературного семинара «Партенит». Некоторые из авторов уже имеют сольные книги, иные успели отметиться только рассказами и повестями в сборниках. А всему виной – Андрей Валентинов, сподвигший их на эту авантюру!Кто такой лифтёр? Нет, не тот, кто вы подумали. Лифтёры – смотрители межпространственных тоннелей, они же – техники.