Архив пустоты - [31]

– Но… существование Дворников отвергается большинством Совета кураторов!

– Поддержка большинства никогда не являлась критерием истинности, – всё так же жёстко отмёл довод Лорд. – Если нам неизвестна природа этих существ, то из этого вовсе не следует, что в природе их нет.

Руслан молчал, не зная, чью сторону принять. Сам он никогда всерьёз не задумывался, существуют ли Дворники. С одной стороны, он их ни разу не встречал. С другой – вполне доверял рассказам людей, которые Дворников видели и наблюдали способность тех мгновенно перемещаться в любую точку пространства, преодолевать защитные мембраны. Кроме подобных наблюдений, другой достоверной информации не существовало. Некоторые уверяли, что Дворники – это новая, биологическая ипостась Врага. Ничем иным нельзя было объяснить технологии, доступные им. Если принять подобное допущение, то угроза, исходившая от дикарей, становилась вполне логичной.

– Если провести корреляцию активности Дворников с исчезновениями детей, о которых ты докладывала… – продолжал выдвигать обвинения старший куратор.

– Я же объясняла: случаи с детьми – это побочный эффект поведенческих алгоритмов, установленных для Либертии. Это неизбежная плата за чистоту эксперимента!

Лорд будто не слышал её:

– …с тем, что тела детей так и не были найдены, то вывод напрашивается однозначный и неприятный. Дворники похищают детей прямо у нас из-под носа при вопиющем попустительстве куратора Либертии. Или при её содействии!

– Нет!

– Что – «нет»?

Лорд остановился: тропинка, по которой они шли, сделала очередной поворот и оборвалась. Неширокая речка, бегущая через парк, здесь выгибалась, образуя тихую заводь, отгороженную от всего мира кустами сирени и жимолости. По неподвижной воде плавала пара белоснежных лебедей. Их на полуострове развелось немало: ещё до катастрофы генетики Наукограда воссоздали вид Cygnus olor, как и десятки других. Одна птица грациозно изогнула шею и посмотрела на Руслана.

– Что – «нет», я спрашиваю? – повторил Лорд.

– Я не верю в Дворников, – хмуро ответила Хала.

– А в детей? Что на самом деле происходит с детьми?

– Не знаю. Я боялась, что… Вы ведь помните теорию Кельвина – неограниченная свобода рано или поздно оборачивается вседозволенностью и провоцирует асоциальное поведение.

– Кельвина за его вредные теории деактивировали десять лет назад.

– Да. Я не могла допустить, чтобы Либертия стала подтверждением его правоты. Я думала… Если в поселении завёлся маньяк, психопат, истребляющий детей, то его нужно вычислить и уничтожить. Что я вправе это сделать самостоятельно.

Руслан, не удержавшись, присвистнул.

– Так ты ловила психопата? – переспросил Лорд.

– Да.

– Больше года? Не поставив в известность меня? Не обратившись за консультацией к психоаналитикам и криминалистам Наукограда?

На каждый вопрос Хала отвечала молчаливым кивком.

– И всё это ради того, чтобы опровергнуть дурацкую теорию? Чтобы доказать жизнеспособность либертийской модели? Бесподобно! Психопата в Либертии нет и никогда не было, Хала. Зато есть Дворники.

Лорд вздохнул, покачал головой. И спросил вдруг:

– Тебе нравится это место?

От неожиданности женщина моргнула. Посмотрела на лебедей, на жимолость. На Руслана. Кивнула неуверенно.

– Да, здесь красиво.

– Хоть это радует.

Место действительно было уютным. Сюда бы беседку или хотя бы лавку. Чтобы сидеть рядом, обнявшись, любоваться природой, слушать тишину. Идиллия.

Ни беседки, ни лавки у заводи не было. И голос старшего куратора звучал совсем не уютно.

– Хала, пойми, наше общество построено на взаимном доверии. Никаких тайн от членов Совета. Иначе нельзя. Нас слишком мало, нам не хватает ресурсов. А главное – катастрофически не хватает времени. Если мы начнём врать, изворачиваться, то попросту вымрем, исчезнем с лица Земли, так и не создав идеальную цивилизацию. Планету заселят дикари, потомки обдолбов, история пойдёт по кругу. И нет гарантии, что во второй раз Враг промахнётся. Он ведь по-прежнему существует, он силён. Возможно, сильнее, чем мы думаем. И сильнее, чем мы есть.

Старший куратор вновь вздохнул. В его правой руке блеснула крошечная трубка. Руслан вдруг понял, что сейчас произойдёт. Для чего на самом деле предназначено это уютное, укрытое от посторонних глаз место. Беседки и скамейки здесь были и впрямь ни к чему.

– Что…

Хала тоже догадалась. Отшатнулась в обречённой попытке уклониться. И тут же тоненько тренькнула пружина, вылетевшая из трубки стрелка пробила ткань на груди женщины. Вонзилась глубоко, по самое оперение. Словно расцвёл на белом платье крошечный василёк.

Секунд двадцать ничего не происходило. Потом Хала медленно, точно боролась с внезапной усталостью, села на траву рядом с тропинкой. Но и сидеть оказалось слишком тяжело. Пришлось лечь.

– Ты не оставила мне выбора. – Трубка исчезла в рукаве Лорда, будто её и не было. – Куратор, который обманывает Совет, – отвратительный прецедент. Недопустимый. Лучше будем считать, что ты скоропостижно скончалась, скажем… от разрыва аневризмы артерии головного мозга. Наша медицина, увы, не всесильна.

Он подошёл к лежащей женщине, наклонился. Осторожно ухватив за оперение, выдернул стрелку. Хала попыталась приподняться, поймать его за руку, что-то сказать. Но пальцы только судорожно заскребли по траве, вместо слов вырвался неразборчивый хрип.