Архипелаг двух морей - [10]
Экспедиция разбилась на две группы. А. А. Бунге провел лето на Большом Ляховском, наблюдая за современными животными, которые разочаровали его своей малочисленностью (за весь сезон видели одного белого медведя!), и растениями. Изучал он также ископаемый лед, собирал кости древних млекопитающих и с большой тщательностью, но безрезультатно искал окаменелости в наслоениях, обнажающихся на южном берегу острова. Доктор Бунге не мог знать, что эти очень древние толщи пережили погружение на большие глубины и соответственно воздействие огромных давлений и температур, что не способствовало сохранению в них органических остатков. (Только в 1973 году в этих породах при микроскопическом изучении были найдены акритархи — остатки вымерших планктонных одноклеточных водорослей, что позволило датировать возраст толщ протерозоем. Впрочем, некоторые ученые ставят под сомнение не только возрастную принадлежность, но и само органическое происхождение акритарх, считая их кристаллическими образованиями.)
Тем временем Э. В. Толль обследовал берега острова Котельного, где сконцентрированы основные выходы древних докай — нозойских пород, острова Фаддеевский и Новая Сибирь…
Э. В. Толль первый исследовал геологию Новосибирских островов. Ему удалось выделить основные возрастные комплексы пород, слагающие острова. Он установил девонские и силурийские слои на севере и западе Котельного и триасовые толщи на юго-востоке. На Новой Сибири Толль описал разрез Деревянных гор, считавшихся одним из чудес Новосибирских островов. Горы невысоки: максимальная абсолютная отметка не превышает семидесяти пяти метров, но на фоне окружающей низменной суши и на фоне моря весьма приметны. Песчано-глинистые слои, слагающие Деревянные горы, смяты молодой складчатостью, разорваны разломами. Рельеф сильно расчленен: острые гребни, глубокие темные овраги, словно Кавказский хребет в миниатюре… Главной же достопримечательностью, давшей и название горам, были скопления древесных стволов, встречавшиеся, судя по описаниям, на их склонах. (Наши геологи специально искали эти богатые древесные скопления и не нашли. В толще пород встречаются пласты и линзы бурого угля, отдельные ветви, небольшие обломки влажной, тяжелой древесины, и только. Вероятно, стволы, которые видели Геденштром и Толль, уничтожены эрозией, а новые сейчас не вышли на дневную поверхность.) Эти древесные остатки предшественники Толля посчитали скоплениями современного плавника, который в те времена именовали «ноевщиной», по имени библейского Ноя, а происхождение их связывали со всемирным потопом. Целые штабеля стволов, принесенных морем, действительно часто встречаются на ныне безлесных островах. Однако на склонах Деревянных гор древесина была найдена на таких высотных отметках, до каких волна не достигает даже в самый сильный шторм. М. М. Геденштром сделал отсюда вывод, что территория острова Новая Сибирь интенсивно поднимается. Вывод свидетельствует о диалектичности его научного мышления, но фактическая основа оказалась иной. Тщательно изучив взаимоотношения древесных остатков с вмещающими их породами, Э. В. Толль сделал вывод, что древесина не принесена извне, а, прежде чем оказаться на поверхности склонов Деревянных гор, была заключена внутри толщи. Толль установил, что древесные остатки относятся к третичному возрасту, следовательно, в третичный период, предшествовавший современному, климат на территории нынешних Новосибирских островов был таким теплым, что здесь произрастали не только сосны, но и секвойи. (Последними работами нашего геолога Г. В. Труфанова возраст угленосной свиты Деревянных гор «снижен» еще более, до верхнего мела и самых низов палеогена.)
Деревянные горы на острове Новая Сибирь
13 августа 1886 года — в жизни Э. В. Толля произошло событие, определившее всю его дальнейшую судьбу. Стоя на северном берегу Котельного, в устье ручья Могур, он увидел по азимуту четырнадцать — восемнадцать градусов «ясные контуры четырех столовых гор с прилегающим к ним на востоке низким остроконечием». Картина была настолько четкой, что Толль не только определил расстояние до гор (около ста пятидесяти верст, или полтора градуса по широте), но и заключил, что они сложены трапповыми породами подобно островам Земли Франца-Иосифа.
С этого момента все дни, какие Толлю еще оставалось прожить на свете, были подчинены мечте о достижении увиденного острова.
Проводник Толля эвен Василий Джергели, которого Толль очень любил и часто вспоминал в своих статьях, сказал ему о «Земле Санникова»: «Раз ступить ногой — и умереть!»
В 1893 году Э. В. Толлю представилась возможность вновь посетить Новосибирские острова. Академия командировала его исследовать местонахождение трупа мамонта в районе устья Яны. Прибыв на место весной, Толль убедился, что останки не слишком интересны, однако решил еще раз осмотреть их после того, как растает снег, а пока посетить Новосибирские острова, благо в задании экспедиции был пункт, дававший свободу выбора действий: «Изучение неизвестных частей Сибири».
19 апреля Толль, его помощник лейтенант Евгений Иванович Шилейко и четверо каюров двинулись на собаках по известному маршруту: Святой Нос — остров Большой Ляховский. Поездка оказалась трудной, так как подготовились наскоро, а каюры, привыкшие к оленям, не умели обращаться с собаками. Тем не менее, успели объехать Большой Ляховский и Котельный, описать множество обнажений, пополнить астрономические и магнитные наблюдения, устроить «продовольственные депо» для Нансена, который тогда готовился к рейсу на «Фраме». А в оставшиеся дни лета Толль совершил еще феноменальный по длине маршрут по материку: дельта Лены — низовья Оленека — Анабарская губа — Хатанга — Дудинка на Енисее.
