Архетипическое измерение психики - [59]

Таким образом, в то время как интеграция тени дает нам возможность лучше ладить с представителями нашего собственного пола, интеграция анимуса и анимы устраняет разрыв в понимании между двумя полами и предотвращает многие ненужные и детские трагедии. Все, кто работает в социальных профессиях, знают, как страдает поколение, выросшее в несчастных или разрушенных семьях.

На этих примерах я попыталась показать, что процесс индивидуации может устранить многие серьезные нарушения в нашей общественной жизни. Тем не менее, я должна признать, что чрезвычайно трудно довести людей до того, что они увидели их тень, и еще труднее заставить их осознать анимус или аниму. Люди, похоже, очень сопротивляются честным суждениям о себе. Когда вещи в их жизни идут не так, как надо, они гораздо чаще обвиняют внешние обстоятельства.

До этого момента процесс индивидуации, казалось, состоял прежде всего в том, чтобы собирать наши иллюзорные проекции с других людей и отказываться от наших детских предрассудков о них. Мы становимся более рефлексивными и более разумными, но также менее зависимыми от других. Однако нам еще предстоит найти инстинктивную основу у людей, активно связанных друг с другом. Только когда мы шагнем дальше в глубины бессознательного, мы столкнемся с архетипическим фактором, который объединяет все человечество и составляет основу наших социальных инстинктов. Мы имеем в виду внутреннюю суть, которую Юнг назвал Самость.

С того момента, когда мужчина или женщина пытаются начать работу с анимой или анимусом, он или она приводятся к глубоким и острым конфликтам, для которых, похоже, нет решений. Когда эго сталкивается со своим страданием, а не убегает от него, активируется самый глубокий уровень психики, так сказать, ее атомное ядро — центр, который, по всей видимости, регулирует всю психическую систему человека. Юнг заметил, что во снах и фантазиях его пациентов во время серьезного кризиса, потери ориентации или серьезного конфликта часто появляется символ, выражающий единство и цельность. Это прямоугольная или круглая форма, которую он назвал санскритским термином мандала. Внешний вид этого символа сопровождается внутренним равновесием и порядком. Это образ, который олицетворяет единство космоса и человека, как смысл всей жизни. Как таковой он играет центральную роль в восточных религиях. Индолог Джузеппе Туччи называет это психокосмическим порядком. На Западе мы находим тот же символ, но здесь он представляет либо божество, либо структуру мира. В последнем случае структура мира является образом его создателя и в самом глубоком смысле также соответствует структуре человеческой психики. Этот символ целостности может быть вообще описан в этих терминах: «Бог (и космос) — это бесконечная духовная сфера (шар), периферия которой нигде, и центр которой повсюду». В немецкой философии позднего романтического периода эта концепция была также замечена как описание трансцендентального, творческого эго (не обычного повседневного эго!)[266]. С эмпирической точки зрения этот центр, по-видимому, является ядром, которое регулирует равновесие нашей психической системы; из этого ядра возникает исцеляющая и упорядочивающая функция сновидений. Это часто воспринимается как конечная цель и воплощение жизни и порождает религиозный опыт, который напоминает сатори дзен-буддизма.

Это внутреннее ядро психики, Самость, появляется во снах и фантазиях не только в абстрактной математической форме, но и как личность. В психике мужчин оно проявляется как божественное или полу-божественное мужское существо — как мудрый старик, лидер или учитель. В психике женщин она предстает как своего рода космическая фигура матери, как мудрая земная мать, или как София. В обоих случаях Самость часто имеет гермафродитные черты, потому что она объединяет все противоположности, даже мужские и женские.

Всякий раз, когда Самость проявляется в бессознательном человека, она приносит с собой уникальное и творческое решение его или ее проблемы. Таким образом, она является причиной большого скачка вперед в направлении осознания и свободы. По этой причине Юнг видел в ней главный фактор во всем человеческом развитии. Вступление в контакт с Самостью без сомнения является высшей целью процесса индивидуации. Тот факт, что Самость является источником всего творчества, имеет большое значение не только для отдельного человека, но и для сообщества. Поляризация творческого индивидуального и коллективного социального поведения, по-видимому, уже существовала на животном уровне развития. Зоолог Адольф Портманн показал, что все нововведения в коллективных моделях поведения животных возникают из-за независимого духа предпринимательства отдельных особей, которые испытывают что-то новое на свой страх и риск.

Таким образом, индивидуальное творчество кажется намного старше эго-сознания человека. Например, птица, принадлежащая к виду, который обычно мигрирует в Южную Африку, проводит зиму в Европе. Если она умирает, ничего больше не происходит. Однако, если она выживает, другие птицы начинают делать то же самое, и в конце концов это может привести к тому, что целая группа изменит свой привычный образ. Японские биологи, изучающие группу обезьян-макак, живущих на острове, наблюдали за одной молодой самкой, которая побудила всю группу вымыть пищу в морской воде перед едой. Так называемое ненормальное разумное существо обречено на поражение, в то время как творческие индивиды обречены на обогащение своего сообщества. В этой степени проблема индивида и общества уже существовала среди наших предков животных, и отдельные люди всегда либо ставили под угрозу, либо обогащали свое племя.