Археоскрипт - [28]

Марта радостно смотрела на все эти бумаги и была немного удивлена, что деловитость Лабана совершенно не волнует Туо.

— И естественно, — продолжал археолог, — мы просим вас руководство всей операцией взять на себя.

— Простите, но нельзя ли узнать, кто это «вы», кого вы представляете?

— Разве я не сказал? Да здесь ведь на бланках написано: «Фонд изучения античных памятников». Нам откроют счет в одном из швейцарских банков.

Туо положил руку на бумаги:

— Хорошо, я подумаю. Вы сможете зайти завтра в это же время?

Марта смотрела на Туо теперь уже с недоумением. Мол, чего ж тут думать? Это ведь именно то, чего мы все время добивались.

— Если вы не убеждены в успехе раскопок, — поднялся Фаусто Лабан, — то еще не поздно дать отбой. Мы и так идем на большой риск. А вы ведь не даете по существу никаких гарантий.

— В успехе я не сомневаюсь, — сказал Туо. — Можно сконструировать приспособление, которое даст возможность установить место, где спрятан Археоскрипт. Но, надеюсь, вы понимаете, предприятие настолько серьезное, что, прежде чем согласиться, следует все взвесить, все обсудить.

«Наверно, хочет посоветоваться с Анитой, — подумала Марта. — Как же он ее любит!»

— Разрешите откланяться, до завтра, — торжественно произнес Лабан. — Надеюсь, мы достигнем соглашения.

Едва он ушел. Марта набросилась на Туо:

— Послушайте, скажите, пожалуйста, ну что вас останавливает? Что мешает? Или вы уже усвоили повадки наших бизнесменов?

Туо положил ей руку на плечо.

— Это, Марта, очень серьзный шаг. Вы хотите знать, почему я сразу не согласился? Так вот, я еще и сам этого не знаю.

— Анита? — лукаво улыбнулась Марта.

— Может быть. Без нее я не поеду.

— Она с вами поедет куда угодно. Хоть на край света. Вы ведь такой, Туо! — И неожиданно добавила: — А Пьер — он просто-напросто пустое место.

24

Яхта «Аспазия» следовала в Алжир. С утра море было спокойное, а после обеда поднялся ветер и начал понемногу, но яростно подымать волны. Лиловые с белопенными гребнями, тяжелые, они раскачивали суденышко, с шумом катились вперед, будто бы остервенело гнались за кем-то. Ветер швырял брызги на палубу, и они барабанили по брезенту, как шрапнель.

«Какая сила, какая энергия! — думал Туо, глядя на разбушевавшуюся стихию. — И красота… Какие краски… Сколько оттенков…»

Он любил такие минуты. Бывало, и там, на далекой Филии, бушующий океан вызывал у него чувство, похожее на эйфорический экстаз; когда начинался шторм, он неизменно направлял свою подводную лодку на поверхность, в волны, а потом, рискуя разбиться, поднимался над ними и летел, летел… Но там, на Филии, вода в океане ржавая, а здесь лиловая, невозможно взгляд оторвать…

Держась за поручни, подошла к нему Анита. Ветер то надувал ее плащ, то обозначивал им ее фигуру. Стала рядом. Туо попытался заслонить ее от ветра.

— Красота.

Хотя ветер и скомкал слово и вышвырнул его за борт, в неугомонную волну, Анита услышала и улыбнулась. Да, было нечто прекрасное в этих движущихся громадах, какая-то дикая гармония. Анита следила, как вздымается волна и растет. Наступает момент, когда, достигнув своей кульминации, она останавливается, застывает. И тогда это — мощный горный хребет, и вот уже из-под белой вершины вниз побежали ручьи, реки заливают долину, бурлят. Но вдруг тяжело оседает гора, проваливается и на том же месте вздымается новая, возникает из ничего, чтобы спустя несколько секунд так же мгновенно исчезнуть, уступая следующей. И снова, и снова… Еще и еще…

Аните почему-то становится грустно, и она прижимается к Туо. Он обнимает ее за плечи. Тепло его рук успокаивает Аниту. И так они долго стоят и молчат, глядя в морскую даль.

Что их ожидает в Сахаре? Анита не колебалась ни минуты, ехать или не ехать. Ехать! Ведь Туо бредил этими раскопками, и в конце концов лед недоверия растаял и есть все возможности сделать такое большое дело! И главное — Туо признали, за ним не охотятся, ему не нужно прятаться. И даже ее оставили в покое — больше не вызывают к этому бульдогу. Ах, как она была рада, когда Туо согласился и подписал контракт! Правда, формальности его удивили. Хотя из литературы, из газет он уже знал, что отношения между землянами, даже интимные, скрепляются бумажками, но одно дело — знать теоретически и совсем другое — самому столкнуться с этим на практике. Особенно его поразило, что нужно подписывать чеки, — без его подписи банк не выдаст денег, а без денег люди не могут жить: продовольствие — за деньги, одежда — за деньги, жилье — за деньги. «Радость и печаль, удовлетворение жизненных потребностей — все зависит от росчерка пера? Какая дикость!» Фаусто Лабан, отныне ставший его помощником по экспедиции, на все это отвечал: «Так нужно. Так принято».

Анита облегченно вздохнула. Сборы и приготовления закончены, и вот они в море. Она курирует медицинскую часть, Марта — секретарь-летописец (сейчас в каюте грустит о своих).

Анита время от времени заглядывает в трюм: не залило ли там клетки с птицами. Нет, как будто все в порядке.

Солнце клонится к закату — огромный красноватый шар прячется за тучу, притаившуюся на самом горизонте. Потом выглядывает в узкую щель — и уже не круглое оно, а продолговатое. Между двумя темными полосами — брусок раскаленного металла.