Археология русской смерти. Этнография похоронного дела в современной России - [9]

Кладбище — последнее звено в инфраструктурной цепочке, которая обеспечивает попадание тела в место окончательного упокоения. Поминки, распространенные в России как едва ли не единственный унифицированный похоронный ритуал, не включены в список услуг, которые оказывают акторы похоронного бизнеса. Они могут помочь вам арендовать кафе и довезти до него родственников, но такие услуги почти не востребованы.

Сельское кладбище в Ростовской области. Скорее всего, этот погост не имеет официального статуса, не внесен в кадастровую карту и юридически вообще не существует. Предполагаю, что местный фермер купил землю сельскохозяйственного назначения, приехал и обнаружил такой «подарок» — доставшиеся в наследство старые захоронения. Видимо, новый владелец не нашел лучшего решения, чем просто опахать кладбище по краям.

Похороны на новом кладбище. Как правило, все такие кладбища находятся в обычном поле. Это хаотичное нагромождение могил — подобные кладбища возникают спонтанно и нелегально, с негласного разрешения местных администраций. Неофициальный статус позволяет не обустраивать их, не заниматься проектированием и развитием, не вкладывать средства — в общем, не делать все то, что требуется для открытия кладбища согласно закону.

Теперь можно сделать вывод, что представленная этапность в целом характерна для большинства проводимых в современной России похорон: (1) место смерти — (2) морг или место сохранения тела — (3) зал прощания/отпевания — (4) кладбище/крематорий.

Ознакомившись со стадиями похорон и некоторыми странностями в работе инфраструктуры, логичным будет рассмотреть этот процесс более детально и проанализировать распространенные сбои и дисфункции похоронной инфраструктуры.

Когда все идет не так: инфраструктура и организация похорон

Подготовка к похоронам обычно начинается в день смерти и продолжается вплоть до самого погребения. Выбор ритуальных принадлежностей занимает сравнительно небольшое время — по признанию многих информантов, покупка гроба всегда обусловлена финансовыми возможностями клиентов, а не вопросами эстетики и т.п. Иными словами, покупатели получают такой гроб, какой им дают, и платят за него столько, сколько готовы потратить.

«Я тебе так скажу: ты вообще не выбираешь то, что покупаешь. Тебе кажется, что выбираешь — но на самом деле нет. Потому что человек не выбирает гробы каждую неделю, он не знает, на что обращать внимание. Поэтому он купит то, на что деньги есть и что мы ему предложим. Вот видишь этот гроб? Да, вот голубой который, с рюшами! Че ты ржешь?! Нормальный гроб! Давай поспорим, что я продам его до конца недели?»

«Все гробы в России — из ворованного леса. Ни один похоронный этот бизнесмен, прости господи, не будет делать гробы из покупной древесины — это дорого! Только напилить где-нить, настучать по-скорому и продать. Тут вон мужик ездит, так он гробы продает по 700 рублей штука. Ну такая заготовка чисто, конечно. Но все берут».

Помимо приобретения похоронных принадлежностей на этих этапах решаются очевидные инфраструктурные проблемы: например, разыскивается хорошее место на кладбище, принимается решение о подвозе гроба с телом и его транспортировке до могилы, планируется и расписывается маршрут движения катафального транспорта, подготавливается место захоронения. Одна из главных задач представителя похоронной компании — сделать так, чтобы в день похорон не было накладок, а инфраструктурная цепочка замкнулась. На всех инфраструктурных точках похоронная процессия должна появиться вовремя: в морге, на месте прощания, на кладбище.

«Главная задача — чтобы все не обосралось. Чтобы все в свое время оказались на местах и сделали, что надо. Чтобы никто не нажрался как минимум. Поэтому на похоронах надо держать руку на пульсе! Не у трупа, конечно. У него уже пульса нет. Это я смешно пошутил, да?»

Здесь проявляется самая важная черта российской инфраструктурной среды — пространственность, а точнее удаленность объектов друг от друга, что практически не встречается в западной похоронной индустрии, где объекты инфраструктуры объединены в большие кластеры[24]. В России же морг, кладбище и место прощания почти всегда отделены друг от друга десятками километров. Помню, как взглянул на приборную панель в автомобиле Ильи и удивился большому пробегу машины, хотя ей было всего три года. Илья сказал, что за день может проехать 200-300 км, и это похоже на правду: «съездить посмотреть, что там вообще на кладбище» может означать поездку на 1 -1,5 часа, и это только в одну сторону.

Поэтому большая часть похоронного времени уходит на поездки. Средняя длительность похорон (без учета поминок) составляет 3,5-4 часа, из которых не менее 2,5 часов занимает процесс перевозки и погрузки/выгрузки гроба и тела. Остальное время равномерно распределяется между ожиданием, недолгим отпеванием/ прощанием и погребением.

Такому распорядку можно дать несколько вполне бытовых объяснений. Один из ритуальщиков, работающий в похоронной бригаде, поясняет это так. Во-первых, все похороны проходят в первой половине дня (в редких случаях похороны проходят после полудня) — на этом настаивают родственники умерших и это согласуется с графиком работы большинства моргов. Во-вторых, плата взимается не за километраж, хотя он тоже учитывается, а за