Археология детства - [36]

Различия между экстравертами и интровертами начинают отчетливо проявляться раньше других различий. Помните, мы говорили о грудных младенцах, предпочитающих спать в обществе? Научившись свободно двигаться и общаться, эти дети врываются в личное пространство родителей подобно урагану, постоянно требуя внимания к собственной персоне. Своим бесцеремонным вторжением в родительскую спальню малолетний экстраверт (не путать с малолетним преступником!) способен вывести из себя отца, даже если тот сам выдающийся представитель этого шумного племени. Для матери-интроверта такой ребенок может превратиться просто в ночной кошмар. И не только в ночной. В своем неуемном стремлении вовлечь всех и каждого в совместную деятельность даже взрослые-экстраверты часто не задумываются о том, хотят ли этого окружающие. Что уж говорить о трехлетнем ребенке! Естественно, что в общении с другими детьми и большинством взрослых он столь же бесцеремонен, как и с родителями. Это может приводить и, как правило, приводит к непониманию и конфликтам. Мало того, дети-экстраверты очень чувствительны к похвале и остро в ней нуждаются. Даже если их уже похвалили, скажем, за то, что игрушки аккуратно сложены, они готовы выслушивать одобрение снова и снова. Далеко не у каждого родителя-экстраверта хватит терпения на это. Тем более у родителей-интровертов. Однако игнорирование потребности экстравертированных детей в постоянном одобрении приводит лишь к тому, что они удваивают, утраивают свою активность, становятся еще шумнее и настойчивее и не отстают от родителей до тех пор, пока не получат очередное признание своей значимости. Пусть даже не в виде похвалы, а в форме родительского гнева или неодобрения.

С другой стороны, ребенок-интроверт тоже может доставить немало беспокойства взрослым. Но уже, так сказать, тихой сапой. Объективная и естественная потребность таких детей к уединению, тишине, их немногословность и молчаливость сплошь и рядом внушают тревогу мамам и папам. Подозрения, что с сыном или дочерью что-то не так, что у них что-то болит, что они отстают в развитии от сверстников, и иные гипотезы в том же роде.

Эти апокалиптические мысли заставляют даже родителей-интровертов, которые сами не слишком общительны, развивать бурную деятельность. Без конца приставать к ребенку с вопросом: “Что у тебя болит?”, бесцеремонно вторгаться в его комнату, назойливо пытаться вовлечь его в игру или иную совместную деятельность, наконец, в крайних случаях — таскать по врачам и психологам. Между тем такое постоянное нарушение его границ со стороны взрослых заставляет ребенка-интроверта с удвоенной изобретательностью искать способы оградить себя от назойливых приставаний. Он еще больше замыкается в себе и все менее охотно идет на контакт. Есть прекрасный анекдот, иллюстрирующий проблему такого рода.

В английской королевской семье рождается наследник престола. Родители на седьмом небе. Ребенок растет красивым, крепким, но… не разговаривает. Врачи, светила детской психологии со всего света недоуменно разводят руками. Наступает седьмой день рождения принца. Он сидит во главе стола и неожиданно обращается к дворецкому: “А где же соль?”. Все замирают с открытым ртом. Опомнившись от первого потрясения, родители спрашивают:

— Сынок, почему же ты молчал до сих пор?

— До сих пор все было в порядке, — пожимает плечами мальчик.

Следующая альтернативная пара базовых параметров личности в типологии Майерс — Бриггс — сенсорность (S) — интуитивность (N). Она определяет способ, которым человек собирает необходимую информацию о мире. Согласно Юнгу, это одна из ведущих, определяющих функций человеческой личности. Основное различие между сенсорным и интуитивным типом состоит в том, что первые тщательно изучают детали и конкретные параметры явления, как бы складывают целую картину из отдельных кирпичиков. Вторые, напротив, предпочитают воспринимать картину в целом, окинув ее одним взглядом. Если что-то выпало при этом из поля зрения, то интуитивисту проще и удобнее добавить отсутствующую деталь, используя свое воображение и фантазию, чем снова и снова обращаться к предмету изучения. Можно сказать, что интуитивисты видят лес, сенсорики — отдельные деревья.

Если, например, попросить человека описать какую-либо хорошо ему знакомую комнату, то сенсорик предоставит вам точные и исчерпывающие данные о ее метраже, количестве и размере окон. Он назовет количество стульев, размер и местоположение дивана, порядок размещения картин на стенах, книг на полках и цветов на подоконниках. Интуитивист же может ограничиться сообщением типа “Это спальня” или “Это гостиная” и считать, что тем самым все сказано. При запросе на дополнительную информацию представитель этого типа будет использовать понятия общего характера: большая — маленькая, светлая — темная, уютная — неудобная. С этим связана одна очень типичная сложность, с которой сталкиваются дети N-типа в школе. Забегая вперед, хочу сказать о ней несколько слов. Многие учителя в обязательном порядке требуют прописывать подробный план сочинения и все формальные шаги решения математического уравнения. Невыполнение этих требований зачастую расценивается как грубая ошибка, со всеми вытекающими… Наверное, у них есть какие-то основания для подобного подхода. Однако ребенком-интуитивистом данные условия обычно воспринимаются не просто как бессмысленные и формальные придирки со стороны учителя, но и как реально и серьезно мешающие выполнению основной задачи. Отсюда стремление их игнорировать, приводящее к конфликтам. Коль скоро об этом зашла речь, позволю себе поделиться собственным видением ситуации. Я бы не стал доказывать такому учителю его некомпетентность в некоторых вопросах. Просто объяснил бы ребенку, что иногда бывает даже полезно в виде тренировки постараться выполнить требования, которые кажутся неудобными и нелогичными. Но сделал бы это без всякого нажима, памятуя о том, что оценка, сниженная за подобные вещи, не имеет ровно никакого отношения ни к литературным, ни к интеллектуальным способностям школьника.