Археология детства - [24]

Такой опыт кажется мне полезным еще и потому, что он позволяет соотнести тон и силу детского плача с мимикой младенца, которая уже с двухмесячного возраста достаточно выразительна, а иногда и раньше. Это существенно облегчает понимание состояния ребенка и того, что, собственно, он хочет сообщить.

Подобная работа, естественно, потребует определенных усилий. Однако, если ее проделать, то она не только облегчит жизнь родителей, но будет полезна и младенцу, позволяя ему получать именно то, в чем он на самом деле нуждается, и воспринимать мир как заслуживающий доверия.

Первая жизненная задача:

потреблять и присваивать.

Чему и как учатся при этом наши дети

Однако даже самым творческим и спонтанным родителям все равно придется считаться с тем, что на первом году своей жизни ребенок в основном продолжает играть ту роль, которую он усвоил в материнской утробе и которую некоторые психологи, быть может, несколько резко и неблагозвучно, но очень точно характеризуют как “роль паразита в теле матери”8. В первые месяцы после появления на свет малыш по-прежнему остается паразитом в том смысле, что он может только потреблять, не будучи пока в состоянии ничего дать взамен, кроме самого факта своего существования. В этом заложен глубокий нравственный смысл — “в принятии того, что ему дается, в обретении способности заставить кого-то сделать для него то, что он хочет, младенец также развивает необходимые основы, чтобы самому превратиться в дающего”9.

Вначале способ потребления практически исчерпывается процессом кормления и получения удовольствия от контакта с материнской грудью и сосания. Но уже скоро малыш обретает способность фокусировать свой взгляд на определенном предмете, выделяя его из окружающего, различать конкретные звуки. С этого момента он начинает “потреблять” все, что оказывается в поле его зрения, — с помощью глаз и ушей. То, что потребляется таким способом, не менее важно для формирования образа мира, заслуживающего доверия, чем ощущения, связанные с кормлением грудью. Иными словами, актуальным становится то, что младенец видит вокруг себя чаще всего. Открытые, улыбающиеся лица или мрачные, вечно чем-то озабоченные физиономии? Что он обычно слышит? Нормальную человеческую речь со всем присущим ей богатством оттенков и интонаций и здоровый жизнерадостный смех? Или неразборчивое двусмысленное бормотание и гневные крики? И это касается не только обращения непосредственно к ребенку, но и того, как взрослые, в первую очередь, естественно, родители общаются друг с другом.

Постепенно начиная двигаться и понемногу овладевая хватательными движениями, ребенок принимается “присваивать” различные предметы, пытаясь их брать и удерживать. Это всегда чревато неудачами. Таким образом формируется первый опыт проживания неудач. От реакции родителей на падение и слезы при первых самостоятельных попытках встать во многом зависит, как человек в дальнейшем будет воспринимать неудачи, неизбежные в жизни любого баловня судьбы. Как страшную катастрофу, ставшую закономерным итогом чрезмерно рискованной попытки сделать что-то? Как подтверждение собственной слабости, никчемности и неполноценности? Или же как возможность извлечь полезный опыт из провала и предпринять новый шаг?

С появлением первых молочных зубов ребенок начинает пытаться не только хватать, но и жевать, а следовательно, кусать все, до чего может дотянуться. В том числе и материнскую грудь. Это еще один важный момент первого года жизни. На стадии кусания специалисты рекомендуют продолжать кормление грудью. Однако мать должна без гнева и негодования, но ясно и настойчиво дать понять малышу, что он причиняет ей боль. Скажем, отнимая у него свою грудь всякий раз, когда это происходит. Способ этот известен всем женщинам мира. Однако очень многие мамы, жалея своего маленького, быстро сдаются и терпят боль, лишь бы тот не умер с голоду. По моему глубочайшему убеждению, жалость не просто плохой помощник в воспитании детей и вообще в человеческих отношениях, а опаснейший яд, убивающий подлинную любовь. Жалость унижает и жалеемого и жалеющего, превращая обоих из свободных творческих личностей, коими люди являются от рождения как вершина Божественного творения, в беспомощных калек.

Когда женщина начинает жалеть своего младенца и продолжает кормить его, терпя при этом довольно сильную боль, она тем самым оказывает ему очень плохую услугу.

Во-первых, она лишает ребенка возможности решить чрезвычайно интересную задачу: как, обладая зубами, научиться сосать мамину грудь таким образом, чтобы ее не отнимали. И дело тут не только в возможности для ребенка проявить свое творческое начало и свою спонтанность. (Спонтанность, по определению Морено, это способность находить адекватные способы реагирования на новые обстоятельства и новые способы реагирования на старые обстоятельства: “Индивид с высокой степенью спонтанности будет извлекать максимум из ресурсов, находящихся в его распоряжении, из интеллекта, памяти или навыков, и может оставить далеко позади обладателя лучших ресурсов, но наименьшим образом их использующего”10.) Решая эту задачу, маленький человек, в сущности, ищет ответ на куда более серьезный вопрос: как добиваться желаемого, считаясь при этом с интересами других. Как использовать по назначению имеющиеся силы и возможности, опять-таки не причиняя неоправданного ущерба другим людям. От ответа на эти вопросы, от решения, которое найдет ребенок, во многом зависит его поведение на протяжении последующей жизни.