Архангелы и шакалы - [51]

«Господа Якобельский и Шор! Ау-ау! Ищите меня на небе. Епископ Мариан».

Все это вызвало сенсацию в лагере. И лишь веселая улыбка Юзефа Газы, специалиста по снятию фресок и обработке старой штукатурки, свидетельствовала, что... надпись эта, возможно, вовсе не тысячелетней давности.

Глава седьмая. Смерть в Фарасе

Событий этих двух дней я скоро не забуду. На всех нас они произвели тяжелое, удручающее впечатление. Мы как-то сразу забыли, что мы – археологи или журналисты, что приехали из далекой Европы и должны вернуться туда, что мы здесь чужие. Вспомнить о том, что мы не только специалисты в своих областях, но прежде всего люди, было необходимо, жаль лишь, что это произошло в результате трагического случая. Если бы не это...

Европеец, приезжающий в Африку, должен неустанно, неусыпно следить за собой, за своими мыслями и поведением. Здесь нельзя раствориться в толпе, исчезнуть, жить только своей личной жизнью и ничем не отличаться от окружающей среды. Белый всегда выделяется среди других людей. У него другой цвет кожи, другая одежда, иное поведение и иные привычки. Никогда, будь то на улице или в кафе, в поезде или на речном пароходе, в гостинице или в археологическом лагере, – никогда европеец не остается незамеченным. За ним внимательно наблюдают. Чаще всего с любопытством, иногда благожелательно, а нередко и враждебно. Но наблюдают за ним всегда. Человек, который у себя на родине привык быть скромным и незаметным, здесь возбуждает всеобщий интерес, становится важной персоной, на которую все обращают внимание. Он понимает, что он вовсе не такая уж важная персона, что эти люди просто терпят его. Он знает это, но может вскоре забыть о том, что знает. Его быстрее и вежливее обслуживают в ресторанах; когда он входит в магазин, все замолкают, а когда на железнодорожной станции он просит билет второго класса, то приводит в изумление кассира, полагающего, что европеец должен ездить только первым классом. Европеец должен жить в самых лучших отелях, должен есть самые лучшие блюда в самых лучших ресторанах, должен путешествовать с наибольшим комфортом. Европеец должен всегда давать всем понять, что он приехал в Африку по необходимости, что он не мог поступить иначе. Когда представится к этому возможность, когда обязательства, которые он несет по отношению к своей собственной родине, не будут больше требовать его пребывания в этой ужасной, дикой и жаркой стране, тогда европеец снова вернется восвояси, где будет жить без забот, в условиях мягкого климата, где нет пыли и грязи, среди культурных и образованных людей, каждый из которых, представьте, говорит по-английски.

Таким должен быть европеец, так как других белых здесь нет, попросту иначе не бывает, по крайней мере никогда не было до сих пор. Ну, а если этот европеец совсем другой человек? Если у себя дома он не был лордом, если он не богат и у него нет никаких аристократических замашек и, самое главное, если он никогда не принимал свой белый цвет кожи за нечто выделяющее его среди других людей и дающее ему особые права, соблюдения которых нужно добиваться всегда, при всех обстоятельствах, считая их основой всех основ и чем-то само собой разумеющимся? Такой белый человек вызывает подозрения. Думают, что он неискренен, притворяется, стремится достигнуть каких-то скрытых целей, а поэтому нужно быть с ним настороже, нужно обращаться с ним, как со всеми другими белыми, но не дать себя обмануть, смотреть в оба, ибо здесь что-то не так: среди белых не бывает таких простых, прямых людей, ничего не скрывающих, не имеющих денег, связей, больших возможностей. Так не бывает. Никогда раньше не бывало.

Итак, белый человек прибывает в Африку. Он далек от мысли, что его родина – это лучшая страна в мире и что его континент и все существующие на нем порядки и есть вершина того, чего в состоянии достигнуть человек. Он прибывает сюда и с самого начала чувствует, что его окружает именно такая атмосфера традиционного отношения к белым. Это сквозит в глазах людей, с которыми он разговаривает, и тех, которые с ним не разговаривают, а лишь присматриваются к нему. Он ощущает направленные на него пытливые взоры. Как же он поступает в этих условиях? Если у него есть здравый смысл, он стремится вырваться из такой атмосферы, но, чтобы достигнуть этого, требуется много ума. Этого нельзя добиться словами, или крепко пожимая протянутые руки, или даже уступая место старшим, или подчеркивая, что вам все это нравится. Вам не поверят. Нужно здесь долго жить и работать и всегда поступать так, как у себя дома, при условии, что дома вы поступали умно и справедливо, честно и дружелюбно.

Утром пришла хорошая весть. Из Вади-Хальфы вернулся муж женщины, которую мы осматривали в садике, когда Газы проделывал свои гимнастические трюки. Он прибежал, рассыпаясь в благодарностях. Глаза его светились радостью. Хотя мы и мало сведущи в медицине, но оказались правы: это был аппендицит. Когда женщину привезли в Вади, врачи сразу положили ее на операционный стол. Оказалось, что она подоспела чуть ли не в последний момент. Через несколько часов было бы уже поздно. Не удивительно поэтому, что нас распирала гордость. Молодой нубиец видел женщину после операции, она чувствовала себя хорошо, не было никаких болей, а врачи сказали, что через неделю она вернется домой. Мы добились успеха. Дело не только в том, что укрепилась вера в наши способности и слова, – мы достигли большего, убедив людей, что в случае тяжелой болезни спасения следует искать в больнице. Эта истина отнюдь не очевидна для жителей Фараса.