Архангельские рассказы - [11]
Утром, после завтрака, я взял грабилку, корзину и пошёл за озеро на вырубку собирать бруснику, которая в этом году хорошо уродилась. Дима захотел остаться на озере удить рыбу да менять живцов на выставленных с вечера жерлицах. Ближе к обеду с большой корзиной краснобоких ягод, довольный, я стал двигаться по кромке озера к причалу. Димы нигде не было видно. Осмотр показал, что под столом в ведре, накрытые чугунной сковородой, лежали щурята, приготовленные для варки ухи, исчез остро отточенный топор, который всегда стоял в избе за печью.
Тревожное предчувствие погнало меня на берег. Я достал из нагрудного кармана свисток, и милицейские трели нарушили хрупкую тишину леса и эхом разошлись вдоль поверхности озера. Тревога охватила меня, и, поразмыслив, я пошёл сначала на запад, обходя озеро, а потом круто повернул на юг, в сторону реки Обокши, которая протекала в восьми километрах южнее, параллельно озеру и, пересекая шоссе, впадала в Северную Двину. Опыт подсказывал, что на север, через мрачный, густой ельник, он вряд ли пошёл бы, а вот на юг, в светлые, прореженные лесорубами перелески, вполне мог. В этом случае Обокша не даст ему уйти далеко. Чтобы успокоиться, я сел на пень и через равные промежутки времени стал выдувать свистком громкие трели. В промежутках чутко прислушивался, ожидая ответных криков. Через час я окончательно убедился, что Дима ушёл в лес и заблудился. Неожиданно я вспомнил, что вчера, во время нашего перехода, он говорил, что хочет найти и вырубить хороший берёзовый кап и сделать из него шикарную подарочную вазу или блюдо.
Кап — нарост на берёзе, заготавливается для поделок и резьбы, имеет красивую волнообразную структуру волокон. «Вот для чего он взял с собой топор», — с облегчением подумал я. Поразмыслив, вернулся к избе, основательно перекусил, взял бутылку кипячёной воды, бутерброды, электрический фонарь и пошёл опять к озеру. На причале я сидел ещё минут сорок, прислушиваясь и анализируя ситуацию, время от времени дуя в свисток и вместе с тем сосредоточенно напрягая внутреннее чутьё и интуицию, искал направление поиска. Что-то упорно подсказывало — юг, только юг. Держа в руке компас и поглядывая на дрожащую стрелку, не выпуская изо рта свисток, я обогнул край озера и направился точно на юг. Двигаясь по лесу, я мысленно приказывал себе: «На юг, на юг, пока не упрусь в Обокшу». Что-то убеждало меня, что я на правильном пути. Когда через час я снова присел отдохнуть и включил фонарь, так как стало плохо видно из-за сгустившихся сумерек, мне вдруг показалось, что я слышу слабый, неуверенный звук, выделявшийся на звуковом фоне леса: «А…а…а…»
Я приободрился и поспешил в сторону этих неверных, еле угадываемых звуков и через сотню быстрых шагов вышел на полянку, покрытую светлым упругим беломошником. На поляне, устало привалившись к дереву спиной, прямо на мху сидел Дима с измождённым, бледным лицом, а рядом с деревом поблёскивал брошенный топор. Я подошёл и молча протянул бутылку воды, догадываясь о его состоянии и жажде, которую он должен испытывать после многочасовых скитаний и бесполезных криков. Напоив друга, который уже не мог или не хотел говорить и только улыбался слабой, извиняющейся улыбкой, я предложил ему бутерброд, но он только махнул рукой, отказываясь. До избы добирались несколько часов, постоянно отдыхая и сверяясь по компасу с направлением на избушку. В избе ещё было тепло от предыдущей топки. Я зажёг лампу, помог Диме раздеться, стянул с него сапоги, налил стакан горячего чая и, напоив, уложил спать.
Порядочно устав, я всё же не мог уснуть и долго ещё сидел один за столом под ночным небом, размышляя, как точно интуиция и волшебная стрелка компаса вывели меня по идеально прямой линии спасительного маршрута в нужную точку, затерянную на громадной территории пустынного осеннего леса.
Зверское убийство
В конце августа позвонил приятель из авиаотряда, что находится на острове Кего, и предложил отдохнуть на базе отдыха лётчиков, на озере Ковском, расположенном на границе Мезенского района, на северо-востоке от Архангельска. Новую смену отдыхающих планировали забросить самолётом на озеро в первых числах сентября, оставалось два свободных места. Я связался с Володей — другом детства и коллегой по профессии. Он оформил отгулы на работе и дал согласие принять участие в экспедиции. С Володей мы учились в одном классе в послевоенном Петрозаводске и жили в одном доме. Потом жизнь разбросала нас на много лет в разные стороны и так же неожиданно свела затем в Архангельске.
Гидросамолёт, на котором предстояло лететь, обыкновенный «кукурузник» — биплан, поставленный на лыжи-поплавки, всё лето базировался на реке под берегом острова Кего напротив Архангельска.
На первом утреннем теплоходе, который весь день курсировал на переправе от города до острова Кего, мы, нагруженные огромными рюкзаками и складными удилищами, переправились через реку. В аэропорту нас уже встречал энергичный, весёлый человек в форменной лётной фуражке и кожаной куртке — мой старинный приятель. Когда все участники экспедиции собрались, он на маленьком автобусе отвёз нас на берег, где стоял гидросамолёт, приданный к специальному причалу.
