Аргонавты Средневековья - [32]

Вторая трасса вела из Новгорода по Мете и Тверце на Верхнюю Волгу, затем по Нерли, Клязьме и Оке к волжским булгарам. Отсюда вверх по Каме или Вятке плыли к северу. «Повесть о стране Вятской» сообщает: в 1174 г. по этому маршруту проплыли новгородские «самовластцы с дружиною своею», «пленяюще остяцкие жилища». Их путь проходил по Волге и Каме, где они построили торговую факторию – «градец мал».

Серебряный слон на Сосьве

Зимой 1936 г. этнограф и археолог В. Н. Чернецов посетил в верховьях Северной Сосьвы культовое место мансийского рода Тасмановых. В передней части священного лабаза он увидел «охранителя порога» и тотема рода: большую серебряную статуэтку слона. Необычного идола окутывали многочисленные платки, на бивнях висели металлические кольца. Как будто в реальность воплотилось насмешливое замечание В. Ф. Зуева (участника знаменитой экспедиции П. С. Палласа), который в 1771–1772 гг. совершил путешествие к устью Оби. Осуждая поклонение бесчисленным «шайтанам», он писал: «Но есть ли б в их стране слоны водились, то б они всех их за богов почитали».[115]

Почему в одном из селений Березовского края серебряное блюдо, обычно хранимое в специальном ящике, при жертвоприношениях выносили и подвешивали вертикально? Чем объяснить, что даже сын мог увидеть подобную святыню только после смерти отца?

Разгадку особой значимости «восточного серебра» на урало-приобском Севере находим в верованиях местных племен. Металлические зеркала и блюда – непременная принадлежность космических культов, связанных с представлениями о мировом древе и чудесном орле. Манси поклонялись висевшим на дереве блюдам с соскобленными поддонами – символам «немеркнущих светил»: солнца и луны.

«Чистый, светлый металл» (как называли манси серебро), постепенно накапливаемый на культовых местах, посвящали некоторым родовым духам. Только из металлической посуды разрешали есть мясо жертвенных животных. Ее хранили в тайном месте, не употребляя для других целей. Особенно чтили обские угры духа-хозяина – Мир-сусне-хума. Этот «за народом смотрящий человек» на белом крылатом коне, верили они, объезжает мир. Конь может спуститься на землю лишь ступив на серебряные блюда. При вызове божественного всадника шаманы ставили у задней стены юрты четыре металлические тарелки. Непонятные сюжеты на привозных сосудах переосмысливали в духе местной мифологии: на одном из них усмотрели ссору царя вод с духом грома, который пришел однажды на Обь из какой-то далекой южной страны.

На многих серебряных блюдах из Прикамья и Западной Сибири в IX–X вв. прочертили ножом рисунки: антропоморфные фигуры с саблями и в рогатых коронах движутся в священном танце, их окружают лоси, рыбы, птицы. Перед нами камлания шаманов – посредников между людьми и их духами-покровителями (рис. 31). Еще в XIX в подобные «идольские празднества» сохранялись у хантов Березовского края. От действий шаманов – существ с полузвериной, получеловеческой природой – зависел успех в охоте, рыбной ловле и других промыслах. Их изображения на блюдах, которые жертвовали «хозяевам тайги», были призваны заманивать зверя в ловушку или под удар охотника.

Рис. 31. Изображения шаманов на серебряном ковше из Коцкого городка, низовье Оби, 1Х-Х вв. Гос. Эрмитаж.

Рис. 32. Серебряная статуэтка слона с Сосьвы Средняя Азия, VII-VII вв.

В сокровенных местах отдаленных лесов прятались капища, посвященные добрым или злым шайтанам. Ханты приносили идолам лучшие меха, стрелы, не раз убивавшие зверя, серебряные деньги, тарелки и блюда, «на сей предмет сделанные, с изображением на них шайтанчиков, птиц и зверей» (рис. 32). Когда при Петре I к хантам проникли христианские миссионеры, в одном святилище еще стоял идол Ор-тик с серебряным лицом. Помощником Ортика выступал Мастер (или Мастерко) – вестник воли высших духов и божество здоровья. Его изображали в виде туго набитого большого мешка, к которому привязывали серебряную тарелку – «личину» кумира. По свидетельству К. Д. Носилова, посетившего манси в конце XIX в., в капище покровителя охоты Чохрыньойка хранились чашечки, полные монет.

«Я схватил одну и стал ее рассматривать, – рассказывал Носилов – Она была тонкой не русской работы, на дне ее были изображены драконы, какие-то чудовищные птицы и звери, что-то знакомее по Египту и Персии.

Я спросил старика Сопра, что это, и он не колеблясь сказал мне, что это старинные чашечки из чистого серебра, которые еще от их дедов остались женщинам, как старинное, дорогое наследство[116]».

«Чистый, светлый металл» на потаенных капищах идолопоклонников издавна привлекал чужеземных искателей добычи – от викингов до русских промышленников XVIII–XIX вв. Не страшась ни стражи, ни гнева туземных божеств, они обирали «идолов, по лесам расставленных», унося жертвенные меха и драгоценную утварь. Вот что рассказывает одна из скандинавских саг (в сборниках XIII в.) о походе братьев Карли, Гюнстейна и Торира Собаки в Биармию:

«…пришли они на место, на большом пространстве свободное от деревьев, где была высокая деревянная ограда с запертой дверью; эту ограду охраняли каждую ночь шесть сторожей из местных жителей… Торир сказал „На этом дворе есть курган, насыпанный из золота и серебра, смешанных с землей; к нему пусть отправляются наши; на дворе стоит бог биармов, который называется Иомаль; пусть никто не осмеливается его ограбить". Затем, подойдя к кургану, собрали сколь можно больше денег, сложив их в свое платье…» Потом Торир велел им уходить, отдав такое приказание: «Вы, братья Карли и Гюнстейн, идите вперед, а я пойду самым последним (и буду защищать отряд)»; после этих слов все отправились к воротам. Торир вернулся к Иомалю и похитил серебряную чашу, наполненную серебряными монетами, стоявшую у него на коленях.