Аргентинское солнце - [7]

Тэмсин в это время вытащила узкую полоску легкого, как воздух, пепельно-серого шифона и задумчиво взглянула на него.

— Вот это точно подойдет.

— Ты превосходно выглядишь, дорогая, — коротко сказал Генри Калторп, едва оторвавшись от вечерней газеты, когда Тэмсин уселась рядом с ним в машину. — Красивое платье.

— Спасибо, папа.

Тэмсин сдержала улыбку. Она была благодарна отцу за этот комплимент, но было бы здорово, если бы он все-таки взглянул на нее. И тогда бы увидел, что это платье не просто красивое — оно потрясающее! Тончайший шифон был собран в складки возле глубокого треугольного выреза на шее и под грудью перехвачен шелковой лентой, концы которой свободно спадали по спине. Носить такое платье было впору греческой богине.

— Отзывы по поводу нового дизайна футболок вполне позитивные, — с раздражением отметил Генри, — но почему они не разместили ни одного фото нашего игрока в этой футболке?

Он быстро свернул газету, но Тэмсин успела заметить огромную фотографию Алессандро, шедшего по спортивному полю в английской футболке. Под фото была подпись: «Варвар-победитель».

Тэмсин взяла газету и открыла ее. В тихом салоне «мерседеса» сердце ее забилось так громко, что ей показалось — отец может услышать этот стук. Стараясь сдержать дрожь в руках, она стала читать.

«Бывший английский игрок Алессандро д'Арензо принял участие в матче между сборной Англии и „Варварами“. Проявив потрясающее мастерство, аргентинский Адонис помог выиграть команде „Варваров“ — со счетом 36:32. После этого первоклассный английский игрок Бен Саундере вручил д'Арензо свою новую футболку — в знак заслуженного уважения.

Болельщики пришли в восторг, когда снова увидели д'Арензо в английской футболке под номером десять. Под этим номером Аллесандро д'Арензо три года играл в команде англичан, но его международная карьера резко и загадочно оборвалась шесть лет назад. По слухам, между д'Арензо и тогдашним тренером команды сэром Генри Калторпом произошел некий конфликт, в результате которого подающему надежду аргентинцу пришлось вернуться на родину…»

— Полная чепуха, — раздраженно бросил Генри, когда Тэмсин тщательно свернула газету и положила на сиденье между ними.

— Ты ведь никогда не любил его, да?

Генри неожиданно очень заинтересовался видом из окна.

— Я не мог доверять ему, — признался он с оттенком некоторой горечи, повернувшись, наконец, к дочери, и бесцветно улыбнулся. — Он был опасным человеком. Разве можно ожидать преданности от того, у кого эта чертова татуировка на груди?

Тэмсин представила себе грудь Алессандро с татуировкой. Аргентинское солнце над сердцем… Шесть лет назад она вырезала из журнала одну фотографию Алессандро — с обнаженным торсом, на летней тренировке перед соревнованиями за Кубок Мира.

Машина замедлила ход, и множество огней, появившихся по другую сторону затемненного стекла, сообщили ей о том, что они подъехали к шикарному отелю, где должен был состояться банкет.

Водитель еще не открыл дверцу, как до них донеслись звуки музыки и веселый смех.

— Бог мой! И чего они празднуют после сегодняшнего постыдного выступления? — язвительно произнес Генри, выходя из машины. — Тебе лучше устроить сессию прямо сейчас, пока ребята еще в состоянии оценить твой наряд. Если чуть позже, то они напьются и будут орать непристойные песни. Пойдем.

Генри протянул свою руку. И она машинально взяла ее.

— О, дорогой папа, ты прав. А так как фотограф хочет сфотографировать меня на руках у команды — будто они держат меня, как регбийный мяч, — то я предпочту трезвые объятия.

И мгновенно она почувствовала, как Генри разозлился. Он остановился, и Тэмсин выругала себя за необдуманную откровенность. Во всем виноват Алессандро д'Арензо. Это он лишил ее способности ясно мыслить.

— Это смешно и нелепо, — бросил отец. — Я не хочу, чтобы моя дочь ходила по рукам у всей регбийной команды, как какая-нибудь куколка из «Плейбоя». Я переговорю с фотографом…

— Нет! Не смей! Я сама добилась получения этого заказа и сама буду решать, как устроить рекламную кампанию.

Секунду они смотрели друг друга. Потом Генри отпустил ее руку и стал подниматься по каменным ступенькам к ярко освещенному холлу. Его прямая напряженная спина явно свидетельствовала о крайнем недовольстве. Оставшись снаружи, Тэмсин сжала зубы и топнула ногой.

Черт возьми, он был невыносим! Но надо брать пример с Серены — сестра всегда умела умаслить отца.

Быстро взбежав по ступенькам вслед за отцом, Тэмсин догнала его в центре зала.

— Пожалуйста, папочка! — Она схватила егоза руку. — Всего лишь пару фото…

Ее жалобный голос подействовал магическим образом. Холодные серые глаза отца мгновенно смягчились, и он едва заметно кивнул.

— Хорошо, — угрюмо сказал он. — Тебе лучше знать. Делай, что хочешь.

Тэмсин порывисто поцеловала его в щеку.

— Спасибо, папочка.

Повернувшись, она легко побежала через холл, не скрывая своей бурной радости.

Алессандро замер на самом верху лестницы, когда случайно явился свидетелем этой маленькой сцены, разыгравшейся внизу.

Он видел, как она бежала через холл, окутанная серебристыми складками тончайшего шифона, и ее платиновые волосы переливались в блеске ламп. Он видел, как она подняла лицо к отцу, взглянула на него из-под своих темных ресниц, и услышал ее умоляющий тон.