Арфа Ветров - [45]

Анвар решился. Если он попытается нанести удар Миафану, то лишь разрушит тело Харина, и к тому же враг в опасной близости от Ориэллы. Но есть другой, отчаянный способ.

Пользуясь тем, что Миафан был целиком занят Ориэллой, Анвар начал медленно, осторожно, с мрачной сосредоточенностью в последний раз восстанавливать свои силы, и глаза юноши засветились мрачным тусклым огнем, когда он направил волшебную силу на себя самого, на саморазрушение. Он почувствовал жар, сердце его страшно забилось, он стал задыхаться. Все его чувства стали замирать, убывая, словно вода… Все окружающее заволокло багровым туманом — следствие разрушительной мощи вызванных им сил. Он не мог удержаться, чтобы не поглядеть последний раз в глаза Ориэллы, прежде чем станет слишком поздно. Ему хотелось, чтобы этот последний, прощальный взгляд сказал ей, что он просит прощения и любит ее.

Это было его ошибкой. Сквозь туман он разглядел, вернее, почувствовал по ответному взгляду, что она все поняла. Поняла и ужаснулась.

— Анвар, не надо! — крикнула Ориэлла. Услышав ее отчаянный крик, Миафан стремительно обернулся. Грубо выругавшись, он нанес Анвару страшный удар кулаком в лицо, и — боль моментально рассеяла силы, которые Анвар собрал с таким трудом. Юноша тяжело осел на руки охранников и, выплевывая изо рта кровь, смутно почувствовал, что тело его вновь возвращается в нормальное состояние. С упавшим сердцем он понял, что упустил единственный шанс. «О любимая в отчаянии, — подумал он, — зачем ты остановила меня?»

Миафан в ярости накинулся на охранников:

— Ослы! Я же сказал, чтобы вы следили за ним! Воины мертвой хваткой вцепились в юношу, сжав его связанные руки так, словно хотели раздавить их. Усилием воли Анвар восстановил контроль над своим сознанием. Миафан в гневе повернулся к Ориэлле:

— Ну, хватит! Какой из него заложник, если этот дурак готов при первой возможности сам убить себя? — Потом он овладел собой. — Кажется, дорогая, придется поставить еще кое-какие условия. Ты знаешь, что в смертном теле я не обладаю волшебной силой. Ты тоже лишена ее, пока не родится твой ублюдок, так что мы с тобой в равном положении. Но Анвар представляет собой постоянную опасность. Поэтому когда волшебная сила вернется к тебе, ты лишишь его способности к магии, как это сделал в свое время я.

Ориэлла уже не могла удержать слезы. Никогда еще Анвар не видел ее такой беспомощной.

— Я согласна, — прошептала она, — если это единственный способ его спасти.

— Нет! — в страхе закричал Анвар. Он вспомнил тот черный день, когда Миафан отнял у него силу, которой он сам за собой даже не подозревал, вспомнил то мучительное отчаяние и чувство полной беспомощности, овладевшее им. Нет, лучше умереть, чем снова пережить подобное.

Но тут юноша заметил решимость, вспыхнувшую в глазах Ориэллы, и мысленно выругал себя за глупость. Конечно, она никогда не сделает ничего подобного. Ослепленный болью и страхом, он не понял, что она ведет отчаянную игру, пытаясь выиграть время и спасти их обоих. На мгновение чувство любви и гордости оказалось сильнее страдания. Несмотря на ужасное сообщение о своем ребенке, она сумела сохранить присутствие духа, и Анвар молил богов, чтобы Миафан ничего не заметил.

— Что ты хочешь с нами сделать, Миафан? — тоном полной покорности спросила Ориэлла, но юноша понял, что она просто хочет отвлечь от него внимание Верховного Мага.

Темные глаза лже-Харина вспыхнули.

— Анвар будет заточен таким образом, чтобы твоя покорность была обеспечена наверняка. Надеюсь, у него достанет ума не устраивать больше всяких штучек с самоубийствами, ибо в противном случае ты заплатишь за его глупость таким способом, который вы оба не можете себе даже вообразить.

Анвар содрогнулся. Миафан знал способ сделать его сговорчивым!

— Что до тебя, — продолжал Верховный Маг, то по рождении ребенка тебя отправят обратно в Нексис. А там ты будешь мне повиноваться — или Анвара четвертуют на твоих глазах. — Он внезапно ухватил ее платье и резко рванул. Взгляд его стал откровенно похотливым, и один из воинов захихикал.

— Не понимаю, чем она тебе приглянулась, Анвар, — насмешливо сказал он. — Особенно сейчас, когда она изуродована, когда ее обрюхатил другой! Я лично предпочел бы подождать, пока она будет в лучшем состоянии, а уж потом овладеть ею. Хотя, быть может, я еще и поделюсь с тобой, если, конечно, ты по-прежнему будешь хотеть ее! — Он помолчал, словно взвешивая что-то в уме.

— Впрочем, почему бы и нет? По-моему, ты не против подержанных вещей. Ты же не воротил от нее нос после Форрала!

Чувствуя мучительную боль и скорбь за стоящую на коленях, оскорбленную и униженную Ориэллу, Анвар бросил гневный взгляд на Миафана и заставил себя презрительно улыбнуться.

— Ты просто ревнуешь! Ведь она воротит нос от тебя самого, не так ли? Однако ни одна твоя пакость не запятнает эту прекрасную даму, ибо она недосягаема для таких, как ты. Подержанные вещи? Кого ты хочешь обмануть, глупец? Если ты силой возьмешь то, чего она никогда не отдала бы тебе по своей воле, то опозоришь не ее, а себя. Ты можешь овладеть ее телом, но тебе не замарать ее души, и для тебя нет места в ее сердце. Что бы ты ни делал, ты уже заранее проиграл!