Арест - [8]
Славик огорченно вздохнул — какая-то сухая трава в руках у бабушки шелестит.
— Моей травушке-муравушке чистая посуда нужна
Опираясь на печку, палочкой открыла заслонку на трубе, стала на колени перед дверкой, наложила дров, брошенным на пол ножом нащипала лучинок, подобрала разбросанные стружки и растопила печь. Так же тяжело опираясь на нее, встала, пристроила на плиту кастрюлю с водой
Аня давно успокоилась и незаметно для себя закрыла глаза. Слышно было, как бабушка помыла горячей водой кружку, шелестела травой и шептала что-то непонятное.
Послышался голос брата, который еще не осмелился слезть с топчана:
— А ты не колдунья?
— Да с чего ты взял, прости тебя Господи? Хожу по земле, пока ноги носят Людей лечу.
— А ты не Баба Яга — Костяная нога?
— Какая же я Баба Яга?
— У тебя во рту клыки растут
Бабушка тихо, дробно рассмеялась:
— Вот доживешь до ста лет, посмотришь, что от твоих зубов останется.
Она открыла рот, и он увидел, что там не клыки, а два маленьких зуба, таких же темных от старости, как ее лицо
— Лучше иди, помоги мне сделать Ане лекарство, я без тебя никак не обойдусь.
Славик взглянул на дремавшую сетру, осторожно вылез из-под одеяла, скатился с топчана и встал перед бабакой
— Подай мне со стола вон тот корешок, видишь? Да не этот, а у которого метелочка на хвостике.
Славик подал ей нужный корешок, с любопытством глядел, как бабушка чистила корешок, мыла его и целиком положила в кружку, где парилась ранее положенная трава
— Вот молодец, если бы не ты, то и настой для Ани не получился бы. Хочешь быть лекарем?
— Нет, я хочу быть сучкорубом Сам буду сучки рубить, чтобы у мамы руки не болели Ты не знаешь, когда мама приедет?
— Не знаю, голубь мой Сейчас никто ничего не знает, кроме Господа Бога, да что-то молчит он. Приедет, конечно, приедет Ну, вот и готово, пусть остынет. Попробуй пока бруснички. — Она открыла маленькую крышку с туеска, так же сделанную из бересты. — Открывай рот
Ложка деревянная, большая. Только краешек в рот попал Славик прижал губой густую массу желто-красного цвета, бабушка убрала ложку, и он почувствовал во рту кисленькое Поводил для удовольствия языком, ощущая шкурки ягод Некоторые ягоды были целые. Он подталкивал их к зубам, раздавливал. Чувствовалось, как сок брызгает на язык
Бабушка процеживала отвар Оглянулась, Славик выжидающе стоит с открытым ртом и дергает ее за платье.
— Понравилось? Сейчас я тебе на хлеб намажу, сытнее будет Пока Славик ел хлеб, поначалу облизав сверху варенье, бабушка подсела к Ане, которая открыла глаза, вопрошающе глядя не нее
— Дитя мое, что у тебя болит?
— Не знаю, все болит И в голове шумит.
— Чтобы опять была здоровой, нужно потерпеть, пить отвар травушек Он немного горьковатый, но терпеть можно. Видишь, ничего со мной не случилось. А теперь ты. Ну ничего, ничего, глотай сразу
Теплая жидкость, отдающая запахом трав, была настолько горькой, что Аню чуть не вырвало. Она поперхнулась, выплюнула остатки
— Не могу, не буду
— Так на то оно и лекарство, чтобы горьким быть, И в жизни так: чтобы оценить хорошее, надо пройти через плохое. Всегда так, деточка Ты брата любишь? — Молчаливый кивок был знаком согласия. — Через два-три дня мне уходить У людей свои горести, заботы Кто будет за братом смотреть? Вся надежда на тебя Глотай, родная, тебе нужно быть на ногах А потом ухи поешь. Здесь еще осталось
Аня поглядела на беззаботно играющего брата. Он что-то собирался делать из щепок. Вспомнила, как они засыпали вместе, не дождавшись с работы мамы Славик спит, обнимает ее за шею, а между ними, чтобы ей теплее было, лежит кукла Маша
— Давайте, бабушка.
— Вот ты моя умница
Как-то почти сразу бабушка освоилась и была на второй день как своя Поила Аню горьким настоем трав. Славик иногда просил бабушку показать зубы Она отнекивалась, но Слава был настойчив, тогда у нее приподнималась верхняя губа, из-под которой на обнаженных деснах были видны два торчащих зуба. Она грозно хмурила лицо:
— Вот я тебя съем!
Славик в восторженном ужасе визжал, забившись в угол Однажды, когда она растапливала печь, Славик попытался с разбега сесть на нее верхом, хотел прокатиться, как на Юре или Ане катался Бабушка упала на дрова, Славик испугался, забрался на топчан и спрятался под одеяло. Старушка долго кряхтела, поднимаясь с пола, грозилась палочкой:
— Вот уже я тебя, баловник, — но Славик понимал: — бабушка только грозится. Высунулся на мгновенье из-под одеяла:
— Я больше не буду.
Когда старуха подтаскивала стол к топчану, он ей помогал, за что она его хвалила и признавалась, что без него не смогла бы накормить его сестру.
Аня поправлялась медленно. Бабушка поила ее несколько раз в день настоем из лечебных трав, кормила с ложечки скудной пищей Понемногу давала из туесков варенья Как ни берегла сладость, — ложка уже заскребла по донышку — слишком мала посуда Просила Славика не обижаться, что ему меньше меда достанется, ведь Ане нужнее. Он соглашался, но в обмен на морошку.
VI
Почти каждый день приходил кто-нибудь из соседей или из других бараков Оставляли, чаще всего молча, две-три картошины, или крупы, кто редьку или репку, кто кусочек хлеба Нечего было давать Сами жили впроголодь Долго не задерживались. Все-таки в этой семье второй арест Мало ли что. Тихо, виновато прощались и так же незаметно уходили.
«Репрессированные до рождения» – первая книга Леонида Эгги. Ее составили две повести – «Арест», «Островок ГУЛАГа» и рассказы. Все эти произведения как бы составляют единое повествование о трагической судьбе людей, родившихся и выросших в коммунистических концлагерях, т.е. детей ссыльных спецпереселенцев.Появлению первого сборника Л.Эгги предшествовали публикации его повестей и рассказов в периодике, что вызвало большой интерес у читателей.Факты и свидетельства, составившие основу настоящего сборника, являются лишь незначительной частью того большого материала, над которым работает сейчас автор.
«Репрессированные до рождения» – первая книга Леонида Эгги. Ее составили две повести – «Арест», «Островок ГУЛАГа» и рассказы. Все эти произведения как бы составляют единое повествование о трагической судьбе людей, родившихся и выросших в коммунистических концлагерях, т.е. детей ссыльных спецпереселенцев.Появлению первого сборника Л.Эгги предшествовали публикации его повестей и рассказов в периодике, что вызвало большой интерес у читателей.Факты и свидетельства, составившие основу настоящего сборника, являются лишь незначительной частью того большого материала, над которым работает сейчас автор.
«Репрессированные до рождения» – первая книга Леонида Эгги. Ее составили две повести – «Арест», «Островок ГУЛАГа» и рассказы. Все эти произведения как бы составляют единое повествование о трагической судьбе людей, родившихся и выросших в коммунистических концлагерях, т. е. детей ссыльных спецпереселенцев.Появлению первого сборника Л.Эгги предшествовали публикации его повестей и рассказов в периодике, что вызвало большой интерес у читателей.Факты и свидетельства, составившие основу настоящего сборника, являются лишь незначительной частью того большого материала, над которым работает сейчас автор.
«Репрессированные до рождения» – первая книга Леонида Эгги. Ее составили две повести – «Арест», «Островок ГУЛАГа» и рассказы. Все эти произведения как бы составляют единое повествование о трагической судьбе людей, родившихся и выросших в коммунистических концлагерях, т.е. детей ссыльных спецпереселенцев.Появлению первого сборника Л.Эгги предшествовали публикации его повестей и рассказов в периодике, что вызвало большой интерес у читателей.Факты и свидетельства, составившие основу настоящего сборника, являются лишь незначительной частью того большого материала, над которым работает сейчас автор.
«Репрессированные до рождения» – первая книга Леонида Эгги. Ее составили две повести – «Арест», «Островок ГУЛАГа» и рассказы. Все эти произведения как бы составляют единое повествование о трагической судьбе людей, родившихся и выросших в коммунистических концлагерях, т. е. детей ссыльных спецпереселенцев.Появлению первого сборника Л.Эгги предшествовали публикации его повестей и рассказов в периодике, что вызвало большой интерес у читателей.Факты и свидетельства, составившие основу настоящего сборника, являются лишь незначительной частью того большого материала, над которым работает сейчас автор.
Что можно хотеть от женщины, которая решила выйти замуж? Да еще к середине ночи? Да еще не за тебя?Что можно хотеть от другой женщины, которая выступает на театральной сцене? Да еще когда ты сам сидишь в зрительном зале? Да еще во время спектакля?Что можно хотеть от третьей женщины, которую встретил в вечернем клубе? Ну, это понятно! А вот что можно хотеть от мужчины, встреченном в том же вечернем клубе? Вот это – непонятно совсем!А что они все могут хотеть от тебя?
«Старость шакала» – повесть, впервые опубликованная в литературном журнале «Волга». Герой повести, пожилой «щипач», выходит из тюрьмы на переломе эпох, когда прежний мир (и воровской в том числе) рухнул, а новый мир жесток и чужд даже для карманного вора. В повести «Посвящается Пэт», вошедшей в лонг-листы двух престижных литературных премий – «Национального бестселлера» и «Русской премии», прослеживается простая и в то же время беспощадная мысль о том, что этот мир – не место для размеренной и предсказуемой жизни.
История трех поколений семьи Черноусовых, уехавшей в шестидесятые годы из тверской деревни на разрекламированные советской пропагандой целинные земли. Никакого героизма и трудового энтузиазма – глава семейства Илья Черноусов всего лишь хотел сделать карьеру, что в неперспективном Нечерноземье для него представлялось невозможным. Но не прижилась семья на Целине. Лишь Илья до конца своих дней остался там, так и не поднявшись выше бригадира. А его жена, дети, и, в конце концов, даже внуки от второй жены, все вернулись на свою историческую родину.Так и не обустроив Целину, они возвращаются на родину предков, которая тоже осталась не обустроенной и не только потому, что Нечерноземье всегда финансировалось по остаточному принципу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Евгений Полищук вошел в лонг-лист премии «Дебют» 2011 года в номинации «малая проза» за подборку рассказов «Кольцевая ссылка».
"Запах ночи" - полный вариант рассказа "Весна в Париже", построенный по схеме PiP - "Picture in Picture". Внутренняя картинка - это The Dark Side of the Moon этого Rock- story.Вкус свободы стоит недешево. Все настоящее в этой жизни стоит дорого. Только не за все можно заплатить Visa Platinum. За некоторые вещи нужно платить кусочками своей души.Выбирая одно, ты всегда отказываешься от чего-нибудь другого и уже никогда не узнаешь: может это другое оказалось бы лучше.