Арена: Пять новелл о человеческих странностях - [3]

Электронные часы, светившиеся над входом в здание, показывали пять минут десятого.

Гуля набрал номер.

— Николай Иваныч? — придушённым голосом сказал он в трубку. — Это я, Гуля.

— Ты где? — раздался в трубке голос Николая Ивановича.

— На улице я, — тихо сказал Гуля. — Понимаешь, у меня несчастный случай вышел, опоздал я на пять минут.

— Ну и что? — нетерпеливо спросил телефонный голос Николая Ивановича.

— На проходной облава, опоздавших записывают…

— Ну так и не ходи! — нервно сказал Николай Иванович. — Поди погуляй! В кино на десять утра завались! Придёшь к обеду!

— Так у меня ж работа…

— Что, нам всем квартальную премию терять из-за твоей работы? — раздражённо сказал Николай Иванович. Смотри, не опоздай с обеда!

— Сейчас в кино детские сеансы… — грустно сказал Гуля.

Николай Иванович рассмеялся:

— Не расстраивайся. Молодец, что позвонил. Коллектив тебя благодарит. Слушай! Тут вот Катерина подсказывает — не хочешь время зря терять, сходи на базар за картошкой.

— У меня авоськи нет.

— Сейчас сбросим!

— Гуленька, ты прелесть! — ворвался в трубку женский голос. — Мы теперь в обед в парикмахерскую завалимся! Значит, запоминай! Мне шесть килограммов, Тане четыре, Катерине пять, Елене Александровне пять, Шурочке три и Николаю Ивановичу четыре — итого двадцать семь килограммов! Донесёшь?!

— Донесу, — неуверенно сказал Гуля.

— Лови авоськи! Мы тебя обнимаем!

— Я вас тоже, — буркнул Гуля и вышел из телефонной будки.

На двенадцатом этаже отворилось окно, в окне появилась женская рука с белым бумажным пакетом.

Рука призывно помахала Гуле, и пакет полетел вниз.

С оглушительным хлопком пакет приклеился к асфальту. Гуля поднял его, повернулся и увидел лицо милиционера.

— Что в пакете? — строго сказал сержант. И укоризненно продолжил. — У кого воруете? У государства воруете!

— Ну что вы, товарищ сержант, разве так воруют? — улыбнулся Гуля и развернул пакет. В пакете лежали шесть нитяных авосек.

Сержант подозрительно их оглядел. Авоськи были заношенные и на предметы, пригодные к краже, не походили.

— Придётся вас оштрафовать за нарушение общественного порядка на тротуаре! — спокойно сказал сержант.

— Меня нельзя штрафовать, — грустно сказал Гуля. — У меня зарплата маленькая.

— У всех маленькая! — весело сказал сержант. — Потому и штрафы маленькие.

Сберегательная касса была пуста — ни одного клиента. Гуля стоял у окошечка и провожал прощальным взглядом розовый червонец, который ловко запрыгнул в кассовый ящик и исчез с глаз долой.

Гуля вздохнул.

Ловкие пальчики кассирши пробежались по клавиатуре аппарата, и Гуля получил квитанцию.

Руки у кассирши были красивые, бледные, удлинённой формы, украшенные ровными яркими ногтями.

— Рука судьбы… — буркнул Гуля.

— Что вы сказали? — встрепенулась кассирша — девушка лет семнадцати с замысловатой причёской кинозвезды сороковых годов.

— У вас — рука судьбы, — повторил Гуля.

Кассирша надолго задумалась, потом ответила не без гордости:

— Французский лак для ногтей! И не захочешь — будешь хорошо выглядеть!

В помещении конструкторского бюро царила могильная тишина. С застывшими лицами инженеры-конструкторы товаров народного потребления сидели на рабочих местах. Напряжённое ожидание читалось на лицах.

— Пип-пип-пип-пип! — возвестило радио. — Московское время восемнадцать часов. Слушайте последние известия…

Точно лёгкий ветерок прошелестел в помещении бюро — и в комнате остались только столы, стулья и урны для бумаг. И ещё витрина с кастрюлями и сковородками оригинальной конструкции.

Гуля оторвал голову от стола и удивлённо оглянулся. Ни одной живой души, кроме него и Саши.

— Домой не идёшь? — спросил Саша.

— Сам не знаю, — сказал Гуля. — Какая-то странная дама заявилась в восемь часов утра и навязалась вечером в гости.

— Не может быть!

— Честно.

— Красивая?

— Не помню… — после некоторого замешательства ответил Гуля.

— Счастливчик!

— А если она ненормальная? — нервно сказал Гуля.

— Телефон дома есть? — спокойно спросил Саша. — Вызовешь скорую помощь!!!

Гуля растерянно улыбнулся.

— Как-то ты славно… живёшь, — тихо сказал он вдруг. — Я тебе завидую… Всё у тебя как-то весело получается… А я из-за всего мучаться начинаю… Мучаюсь-мучаюсь, пока не замучаюсь совсем…

— Ну что ты, старик, — нежно сказал Саша и погладил Гулю по плечу. — Зато ты талантливый, а я нет.

— Ты очень талантливый…

— Да нет, Гуля, со мной всё ясно. Я себе сказал три года назад: Агеев, ты бездарность! А раз так — надо жить весело! А то можно повеситься от тоски!

— Ты талантливый, — упрямо сказал Гуля. — Только у тебя другой талант. Ты живёшь талантливо…

— Эх! — мечтательно вздохнул Саша. — Если б за это деньги платили! Старик, не отчаивайся! У тебя всё будет прекрасно! У тебя один недостаток: не умеешь быть нахальным с женщинами! Мы его искореним калёным железом. У тебя когда отпуск?

— В октябре.

— И у меня в октябре! Поедем вместе в Кисловодск — через месяц ты себя не узнаешь! Кстати, у меня к тебе просьба. В половине седьмого около Пушкина меня ждёт особа. А у меня сегодня деловое свидание. И не могу дозвониться никак. Сходил бы, а? Предупредил бы, что я не приду, а то неудобно получится!