Ардагаст и Братство Тьмы - [8]

   — Совсем страшные времена настали! — вздохнул Идна. — У вас аждаха, у нас какие-то новые лесные черти: чёрные медведи на конях...

   — Эти черти — по мою душу. Только не медведи они и не черти, а ещё хуже: два полумедведя и люди, что чертям служат, — сказал Ардагаст.

   — А ведьма-сорока — сестра тех Медведичей, — добавил Вышата. — Домолились вы тут чертям и чёрным шаманам, что они стали войны затевать.

   — Эх вы, цари, старейшины! Сколько родов и племён погубить могли сейчас, если бы не мы, волхвы? — с неожиданной злостью воскликнула Милана и прижала ладони к щекам. — Ой, всё лицо горит!

   — Ты не права, женщина! — сказал Сигвульф. — Это наш Ардагаст не дал заманить три народа в ловушку. Клянусь копьём Одина, мало я видел конунгов, способных отказаться от войны не из-за слабости! — Он поцеловал жену в одну щёку и погладил по другой.

Санаг выхватил меч и воткнул его в землю:

   — Довольно! Клянусь этим мечом — если я не покончу со змеем и чёрным шаманом, не буду достоин зваться царём! Смерть бесову племени!

Рядом вонзил свой клинок Ядыгар:

   — Если я не помогу тебе в этом — пусть покарает меня Инмар!

   — Из-за меня бесовы слуги хотели опустошить войной ваш край. Клянусь Солнцем — я уничтожу их гнездо!

Возле двух мечей вонзился третий — с золотой рукоятью. На его индийском клинке была видна надпись: «Куджула Кадфиз, великий царь Царей кушан». Этот меч вождь кушан подарил своему дружиннику, которому был обязан владычеством над Бактрией и Индией.

   — Удивительно! До чего же я недооцениваю этих скифов! Я, Аполлоний из Тианы...

Старик с длинными белоснежными волосами и высоким лбом откинулся на спинку кресла. На столе, заваленном свитками, картами, магическими чертежами, перед ним стояло серебряное зеркало с бронзовым ободком, на который были нанесены двенадцать знаков Солнца. Весь земной мир, обходимый Солнцем, был доступен этому зеркалу. Рядом сидел юноша с чёрными кудрями и проницательными тёмными глазами — Иосиф бар-Ноэми из Пантикапея.

   — Удивительно! — повторил старик. — Я думал, Ардагаст будет воевать за удмуртов. Война за правое дело — чего ещё нужно добродетельному варвару? Добыча, слава — и спокойная совесть. А он сумел большее...

   — Ардагаст — наполовину венед, Вышата — венед. А венеды воевать умеют, но не любят, — сказал Иосиф. Я замечал в пантикапейских корчмах: венеда, даже пьяного, трудно разозлить настолько, чтобы он полез в драку. Но уж если полезет...

   — Будем надеяться на. лучшее в натуре этого племени. Ибо теперь их царю предстоит задача посложнее. Эти девата...

   — Они вроде сатиров? Или индийских ракшасов?

   — Не так просто, юноша. Не так просто, как склонны видеть люди. Особенно варвары...

   — Ну что, девочки? Не досадуете, что войны не вышло? — сказал, улыбаясь, Вишвамитра.

Он как муж Ардагунды носил звание священного царя амазонок, хотя всё их царство состояло из древнего городища над Тясмином, святилища Мораны-Артимпасы, богини войны и любви, и сорока воительниц, охранявших его.

   — Нет! — ответила молоденькая поляница-венедка. — Эти удмурты — вроде нас, венедов. А аргиппеи — вроде сарматов. Словно в усобицу какую-то лезли...

   — И вообще, мало ли мы воевали с людьми? Повоюем теперь с бесами и драконами. Как, справимся? — задорно тряхнула гривой золотых волос Ардагунда.

   — Справимся! — дружно закричали поляницы.

Ехавший рядом Шишок воинственно вздёрнул косматую бороду:

   — Бил я всяких бесов, побью и полубесов. А змея огнедышащего один раз дубьём с дерева смахнул, чтобы лес не жёг. Правда, Серячок?

Матёрый волк, трусивший рядом с лешим, гордо взлаял.

Войско заночевало в главном городке Санага. Даже тут аргиппеи, особенно потомки сарматов, жили больше в юртах, чем в рубленых избах. Летом пасли скот в горах, осенью и зимой — в долине Ра. Хлеб, однако, тоже сеяли. В большой царской юрте Санаг с Зариной на славу угостили росов. Водяная дева не очень любила стряпню, но за рабынями следила. Отменно были приготовлены и хлеб, и баранина. Было даже вино. Особенно понравилось гостям аши — питьё из сока дикой вишни и лепёшки из её сушёных плодов.

А ночью Ардагаст, спавший на мягкой кошме рядом с Ларишкой, увидел сон. Перед ним сидел, скрестив ноги, человек в чёрной одежде, увешанной бронзовыми и костяными амулетами, и рогатой шапке. Лицо его было странно, даже уродливо: узкие глаза под мощными надбровьями, низкий лоб, тяжёлые челюсти. Но оно не отталкивало. Наоборот, притягивало, ибо за странной внешностью чувствовался большой ум и спокойная уверенность в себе. Будто в тело дэва вселился дух небесного мудреца.

   — Кто ты? — спросил Зореславич.

   — Я твой враг. Но хочу стать другом.

   — Ты Саудев, чёрный шаман рода девата — бесова племени?

   — Да. Взгляни на племя, которое ты собрался уничтожить. Сейчас, конечно, ночь и все спят. А вчера днём...

Ардагаст увидел высокую гору с крутыми склонами над тихой рекой, потом — городок на вершине горы. Те же юрты и бревенчатые избы, те же мужчины в колпаках с меховой опушкой гнали скотину к водопою. Женщины растирали зерно, пряли шерсть, судачили о чём-то. Дети играли в бабки, стреляли из маленьких луков в цель, гонялись с арканом за бодливым козлом. Молодые пастухи любезничали с девушками...