Арбузный король - [9]

Это был тот цемент, что скреплял кирпичи нашего общего дома.

Вас, наверное, удивляет, что я веду подобные рассуждения без намека на самоиронию и без очевидного намерения вызвать улыбку у вас, человека молодого и современного?

Тут важны две вещи, мистер Райдер.

Прошу вас выслушать меня внимательно.

Во-первых, Арбузный фестиваль был ключом к нашему наследию. Допускаю, что слово «наследие» для вас всего лишь пустой звук. Между тем наследие — это нечто доставшееся нам в результате естественного хода вещей. Это нечто данное нам по праву рождения и позволяющее нам увидеть и осознать свое место в мире. И вы должны чувствовать это лучше, чем многие другие, ибо, как я полагаю, вы прибыли сюда именно затем, чтобы отыскать ваше наследие. От всей души желаю вам успеха в этих поисках.

Что касается нас, жителей Эшленда, то мы прекрасно знаем, в чем заключалось наше наследие. Увы, канувшее в Лету. Простите мне ностальгический тон, но ведь Арбузные фестивали проводились в нашем городе с незапамятных времен, они были двигателем экономической и духовной жизни Эшленда. А сейчас нам не хватает арбузов как повода для фестивальных гуляний. Конечно, остались еще кое-где небольшие делянки, и мы по старой памяти устраиваем раз в году скромное празднество, но этот город более не является «арбузной столицей мира», каковой он был на протяжении многих лет. Расследование причин катастрофы еще не завершено. Возможно, был нарушен севооборот. Возможно, земля истощилась из-за того, что мы мало держали поля под паром. Наконец, бахчи могла начисто извести болезнь: мучнистая роса или вилт. А может — раз уж мы начали строить предположения, — немалая доля вины за случившееся лежит на вашей матери. Лично я такого варианта не исключаю. Однако сейчас это все уже не имеет значения. Факты же таковы: до появления вашей матери здесь царило арбузное изобилие, а после нее от изобилия не осталось и следа. В былые времена люди приезжали сюда из дальних краев, таких как Канзас, а один энтузиаст прибыл даже из Японии только ради того, чтобы увидеть воочию наш славный город. Вот оно, наследие. А ныне большая часть арбузов, которые вы можете увидеть на наших прилавках, завезена из других мест. Из мест, где арбузы выращивают как бы между прочим, наряду с помидорами и тыквами, тогда как для нас, эшлендцев, арбузы это нечто большее — в них мы видим себя, какие мы есть сейчас, потому что они напоминают нам то, какими мы были.

Во-вторых, когда ваша мать положила конец Арбузным фестивалям, город охватило волнение, какого я на своем веку не припомню, исключая, быть может, давний инцидент с Харгрейвзом. Мисс Райдер пользовалась известным успехом в городе (я не говорю «пользовалась уважением», ибо это не одно и то же), но когда некто со стороны выступает против нашего наследия (а что есть историческое наследие, как не отражение духа живущих на этой земле людей?), это ведет к трагедии, что в данном случае и произошло. Да и могло ли получиться иначе? Мы приняли ее с распростертыми объятиями, а она отплатила нам попыткой погубить наш город. И этот Игги Винслоу туда же, кто бы мог подумать?!

Я допускаю, что часть традиционной программы фестиваля, связанная с Арбузным королем, кое-кому может показаться бестактной и оскорбительной. В наше время не принято открыто поощрять свободный секс. Хотя, честно говоря, эшлендцев гораздо больше занимает подсчет семян в рекордном арбузе, нежели проблема СПИДа и тому подобное. Вы, как человек со стороны, не можете этого понять. Это наша история. Поэтому я поддерживал традицию фестиваля во всех ее аспектах и буду поступать так и впредь. Для нас то было время процветания. Улицы города были чище, лица людей счастливее, и даже солнце, казалось, сияло чуть ярче. Арбузный король является символом того, что мы когда-то имели и чего лишились. И мы дорожим этим символом, потому что если потеряем его, то есть потеряем нашу память, что вообще нам останется? Пшик. Мы окончательно превратимся в один из тысяч безликих городков, что рассеяны по всей стране.

Именно такими хотела сделать нас ваша мать. Она хотела, чтобы мы были как все. Просто еще одна точка на карте. Не важно, сознавала она это или нет, но действия ее были направлены к этому. Что мы сейчас и имеем. Когда уйдет мое поколение эшлендцев, никто уже и не вспомнит, что некогда это было совершенно особое место. Что каждый год в течение нескольких дней все мужчины, женщины и дети нашего города собирались вместе, чтобы празднованием воздать должное объединяющей их идее, и от этого всем становилось лучше. К сожалению, те дни остались в прошлом. Я старый человек, живущий воспоминаниями. А вот вы молоды.

Добро пожаловать в Эшленд, мистер Райдер. Я знал, что вы когда-нибудь сюда вернетесь.

ИОНА ПЛОТНИК, ПЛОТНИК

Иона Плотник, низкорослый, сухой и жилистый, в то утро, когда мы с ним познакомились, — а возможно, и предыдущим утром — не удосужился побриться, и сизая щетина на его подбородке напоминала мелкую стальную стружку. В общении он был дружелюбен, притом что мутные и воспаленные глаза вкупе с нездоровым цветом лица и дрожанием узловатых веснушчатых рук наводили на мысль о злоупотреблении алкоголем. Кашляя, он всякий раз подносил к губам платок и, прежде чем убрать его, бросал беглый взгляд на выделения своих легких. Он пришел в дом миссис Парсонс, чтобы заделать дыру, через которую на чердак проникали белки, и беседовал со мной в процессе работы.