Арабы у границ Византии и Ирана в IV-VI веках - [3]

Табари умер в 923 г. н. э. В 60-х годах того же Х в. закончил свои труды филолог Хамза Испаганский, оставивший небольшую, но очень ценную сводку последовательности династий. В ней уделено место и доисламским племенным объединениям арабов. Наряду с главой о лахмидах в его "Анналах" упомянуты киндиты и гасаниды. При всей краткости, Хамза дал ценные сведения, некоторые из них подтверждают теперь южноарабские надписи; он же указал на то, что существовали хронологические записи в Хиртской церкви, устанавливавшие соответствие между временем царствования лахмидов и сасанидов. Хамза упоминает и о некоторых источниках, например о "Книге царей Кинда".6

В 947 г. были закончены, а в 956 г. повторно пересмотрены знаменитые "Золотые луга" Масуди, побывавшего во всех городах и областях халифата.7 Живое изложение, последовательность, занимательность его книг покорили его читателей и исследователей. В части, посвященной истории Ирана и событиям сасанидского времени, он не раз упоминает арабов-лахмидов, не оставляя в стороне легенды и анекдоты о них. Во всем этом материале есть ценные крупинки, окрашивающие исторические события в более яркие цвета, в частности данные о непосредственных сношениях лахмидов с шаханшахами.

Абульфеда, умерший в 1331 г., принадлежал к боковой линии Айюбидов, принял участие в войне с крестоносцами, остался верным мамлюкам и правил в Хамате (Hamah).8 Среди написанных им книг "Домусульманская история" занимает скромное место, но именно она важна для настоящей темы; в ней кратко перечислены основные правители арабских династий "языческого" периода. Традиции, приведенные автором XIV в., в общей форме восходят к достаточно достоверным источникам.

Особо следует отметить сведения, сообщаемые арабскими христианскими источниками, в частности так называемой "несторианской историей" или "Хроникой Сеерта".9 Открытый и изданный Шером, этот анонимный памятник составлен арабом, принадлежавшим к числу несториан, и содержит историю главным образом христианского населения. В хронику вкраплены биографии отдельных деятелей несторианской церкви, их споры с монофизитами, истории патриархов и византийских императоров. Эта особая струя арабской христианской литературы отразила влияние византийского и сирийского летописания. Она, быть может, недостаточно использована историками средневековья, хотя тонко и верно охарактеризована литературоведами.10

Все эти группы арабских источников не дают, однако, возможности составить последовательную историю отдельных арабских княжеств, оценить их участие в общей жизни Ближнего Востока, их связь с Византией и Ираном.

Политическую и социальную историю доисламских арабов, последовательность событий во времени можно установить лишь в зависимости от использования византийских — греческих и латинских источников и сведений сирийских авторов. Эти источники имеют то преимущество перед арабскими историческими трудами, что современны событиям, о которых сообщают, но они, тем не менее, требуют тщательного анализа. Гордость и самомнение Рима полностью унаследовала Византия, второй Рим, для которой все восточные народы были "варварами", в том числе и персы, в культурном отношении не только не уступавшие "ромеям", но во многом достигшие более высокого уровня. Тем более арабские племена казались ей малодостойными внимания.

Большое значение приобретают сирийские источники, ценные уже по одному тому, что их свидетельства записаны современниками, для которых арабы были близкой, хорошо известной народностью. Сирийцы, владея родственным арабскому языком, находились с ними в постоянном общении, они сговаривались на своеобразном диалекте, сиро-арабской койне.

ГРЕЧЕСКИЕ И ЛАТИНСКИЕ ИСТОЧНИКИ

До настоящего времени греческие и сирийские источники недостаточно использовались для истории доисламских арабов, между тем их привлечение для истории химьяритов, как показали наши исследования, помогло разрешить вопросы, не находившие до того ответа.

У византийских писателей IV и V вв. можно найти немало сведений об арабах.

Спутник Юлиана Отступника в его походе за Евфрат в 363 г., Аммиан Марцеллин, выявил характерные черты сношений с арабами, необходимость для империи поддерживать с ними добрые отношения.11 Гибель Юлиана 26 июня 363 г., как сообщает Аммиан, последовала от стрелы, которую метнул в него араб. Его история носит все черты римской традиции летописания: спокойный эпический тон, объективность и последовательность изложения, стилистически тщательно отделанный язык упрочили за ней славу классического памятника. Одним из главных устремлений церкви было обращение в христианство язычников. Нельзя забывать, что для Константинополя христианизация играла известную политическую роль и новая идеология проникала в арабскую среду при официальной поддержке империи. Византийские церковные историки оставили в своих трудах сведения об арабах, которые могут быть дополнены тем, что можно извлечь из агиологических памятников.

Руфин, около 370 г. ставший монахом в Аквилее, жил в кругах, близких Блаженному Иерониму, Вслед за ним он отправился в Египет, а затем жил в Иерусалиме. Около 397 г. он вернулся в Италию и начал свою литературную деятельность в Риме. Ему принадлежат многочисленные переводы на латинский язык трудов Оригена. "Достопочтенный отец Хроматий" из Аквилеи побудил его "ut ecclesiasticam historiam, quam vir eruditissimus Eusebius Caesariensis Graeco sermone conscripserat, in Latinum verterem", что он и выполнил, добавив две книги и доведя историю до смерти императора Феодосия (395 г.).12 Писал Руфин после 402 г. Добавленные им от себя две книги, десятая и одиннадцатая, представляют большую ценность, так как они включили "часть из старейших традиций, часть из того, что удержала наша память".13