Арабская жена - [7]

— Кофе, пожалуйста, — неуверенно улыбается Ахмед.

— Мне тоже, — бормочет мама, холодно оглядывая моего смуглого друга и силясь выискать хоть маленький недочет в его внешнем виде. Но шансов на это нет: он действительно красив. Высок, строен, кудрявые волосы отлично подстрижены, лицо гладко выбрито, итальянский костюм будто с иголочки, рубашка замечательно отглажена, а галстук идеально подобран.

— Так что же вы делаете у нас в Польше? Охотитесь за молодыми девушками, совращаете их и бросаете? — начинает приятную беседу мама.

Я дрожащими руками накладываю бисквит с желе, разливаю кофе и спешу на помощь Ахмеду.

— Вы очень хорошо воспитали вашу дочь. — Он избегает прямого ответа. — Можете гордиться, Дорота никому не позволит сбить себя с толку.

— Но чем вы здесь занимаетесь? На что рассчитываете? — не сдается мама.

— В отношении вашей дочери у меня серьезные намерения. Я уважаю ее, как и вас. — Его голос звучит спокойно. Он больше не нервничает.

— И как же долго вы встречаетесь, раз у вас уже появились «серьезные намерения»?!

— Более трех месяцев, не так ли, Доротка? — обращается он ко мне, и я киваю.

Мать смотриит на меня с упреком. «И ты мне ничего не говорила?» — читаю я в ее глазах.

— Всего лишь три месяца! Всего ничего! — насмешливо произносит она.

— Но это хорошее начало, уважаемая. — Ахмед говорит уже прохладным и решительным тоном.

— У нее даже нет аттестата зрелости! Что вы себе думаете?! — Мать повышает голос.

— Мама, мы встречаемся и хотим только пойти вместе на новогодний вечер, а не сразу жениться, черт побери! — не выдерживаю я, поскольку чувствую себя в ужасно глупом положении. — Да, мы общаемся всего три месяца, и не время строить какие-то далеко идущие планы на будущее. Ахмед хотел сказать, что он не собирается меня использовать или что-то в этом духе.

— Поживем — увидим. — Мать иронично кривит губы и неприветливо смотрит на нас. — А теперь, пожалуйста, оставьте меня одну, мне хочется немного отдохнуть.

— Конец аудиенции, — шепчу я и беру Ахмеда под руку.

Веду его в свою крохотную комнатку. Между диваном и столом места так мало, что едва помещается табурет; можно было бы даже писать за столом, сидя при этом на диване. Обстановку дополняет маленький платяной шкаф, в котором висят мои нехитрые вещи: джинсы, несколько маечек, два застиранных свитера, немодное выходное платье и костюмчик для школьных торжеств и экзаменов. Мы садимся на изрядно потрепанный диван, который помнит еще времена моего детства.

— И как же ты здесь, девочка моя, помещаешься? — Ахмед обнимает меня за плечи и одновременно осматривается. — Здесь же нечем дышать.

Он встает, сбрасывает пиджак, галстук, расстегивает ворот рубахи.

— Может, хватит устраивать стриптиз? — смеюсь я. Он безумно мне нравится, особенно вот сейчас, с раскрасневшимся лицом.

— Уф, ну и жарко у тебя тут. — Его глаза горят удивительным блеском. — Я открою окно, ладно?

Через минуту он снова садится на край дивана и нежно берет мои руки в свои.

— Тебе известно, что я очень уважаю тебя? — говорит он. — У нас обычно парень, который имеет по отношению к девушке серьезные намерения, даже не целуется с ней. Да, так принято. Но это несколько старомодные установки, моя семья их не слишком придерживается. По меркам нашей страны мы довольно-таки прогрессивны. Хотя здесь, в Польше, даже мы казались бы окружающим провинциалами из прошлого века.

— К чему ты клонишь? — Похоже, разговор с моей мамой плохо на него повлиял.

— Хочу, чтобы ты знала: я кое-что чувствую к тебе. И это чувство очень глубокое. Не мимолетное.

— Я тоже это чувствую, — шепчу я, садясь поближе и прижимаясь лицом к его шее. Ощущаю его ускоренный пульс.

— Никогда прежде… ни к кому другому…

— Я тоже, — прерываю его я.

Мы пристально смотрим друг другу в глаза, прерывисто дышим. И — впервые с момента знакомства — целуемся. Сперва робко и нежно, потом все чувственнее, со страстью. Внезапно мы теряем равновесие, заваливаемся на диван и сильно ударяемся головами о стену.

— Ой!.. — вскрикиваем оба, массируя ушибленные места, и заливаемся смехом.

— Вот это на сегодня и все по части секса, — говорю я. Мне так больно и весело, что я чуть не плачу.

— Нужно купить тебе вечернее платье для новогоднего бала.

— Знаешь, у меня средств маловато, — стыдливо сознаюсь я.

— Ты только выбери и примерь, а остальное оставь мне.

— Нет, я не могу, пойми меня, — объясняю ему. — Это будет выглядеть так, будто я содержанка, будто я тебе продаюсь.

— Но ведь это не так! — возмущается он. — Что именно ты продаешь? Свое общество? Улыбки?

— Во всяком случае, мама воспримет это однозначно, — уныло бормочу я. Признаться, мне очень хочется иметь новое платье! — Я не должна на это соглашаться…

— Ну и что же нам делать? — Ахмед задумчиво потирает свой немалых размеров нос. — О, придумал! Мы купим платье, но ты его не получишь. Переоденешься у меня перед выходом на бал, а после вечера платье останется в моей квартире. Или ты впоследствии выкупишь его, когда начнешь зарабатывать, или заберешь, когда мы оформим наши отношения.

— Ах ты хитрец! — счастливо восклицаю я и ерошу его черные волосы.