Арабская сага - [12]

«Теперь до конца моих дней буду стыдиться своего поступка». При воспоминании о минутах страсти Марыся не чувствует упоения, только стыд, сожаление и раскаяние. «Это я его соблазнила, я позволила ему сближение и как сумасшедшая этого желала. Я сама в этом виновата, потому что изменила и совершила грех. Один неверный шаг влечет за собой лавину несчастий, – подводит она итог своему необдуманному решению оставаться в объятой войной Ливии. – Какой же я тогда была неопытной, глупой, инфантильной… Я все принимала за чистую монету и считала, что все как-то само собой сложится. Забыла, что в моей жизни никогда ничего не складывается! Ничего! Я проклята, как и вся моя ливийская семья Салими!»

Ее любящий муж Хамид бен Ладен рискнул приплыть в Ливию – только ради одного: не мог себе простить охлаждения отношений с Марысей и того, что так легко предоставил ей свободу. Почему со времени приезда в Саудовскую Аравию он так на нее злился, почему отстранял, почему стал оценивать ее критически? Этого он и сам не знал. Одно для него стало совершенно ясно: без этой красивой женщины он не представлял себе дальнейшей жизни. Жаль, что понял это только после ее отъезда, но по мере сил он постарается это исправить.

Благодаря связям с американской разведкой он организовал поход на катарском судне, везшем благотворительную помощь в Ливию. На территории объятой войной страны Хамид должен был еще выполнить определенную миссию, не в первый и не в последний раз. Когда человек связывается с разведкой, из этого не так легко выпутаться. Хамид не имел понятия о том, как он отыщет жену, жива ли она еще вообще, но когда услышал, что самый ценный груз он должен доставить Муаиду Салими, сразу понял, что это перст Божий. «Мириам, я так по тебе тоскую, мне так тебя не хватает, моя прелестница, красавица моя, – мысленно разговаривал он с женой, обещая: – Если только ты жива, я найду тебя». Так и случилось, хотя его жена ему изменила и была беременна, о чем он не знал. Хамид не задавал ей никаких вопросов. «Не хочу ничего знать и чего-то ждать. Хочу только быть с ней и уже никогда не расставаться».

Марыся боролась с собой, пытаясь определить границы приличия и ответственности. И днем и ночью ее мучила мысль, как решить постыдную проблему. «Хамид не даст себя обмануть, он хорошо знает мое тело. И вообще, разве хотела бы я его обманывать в таком важном, основополагающем деле, последствия которого будут сказываться на нас до конца жизни? – размышляла она. – Но, с другой стороны, как ему рассказать правду?» Марыся была в полной растерянности: она знала, что если решится на искреннее признание, то раз и навсегда потеряет этого порядочного, любящего ее человека.

– Расскажи мне перед лицом смерти, друг, – склонился Хамид над бледным и мокрым от пота Муаидом Салими, двоюродным братом Марыси, который решился на самоубийство, желая погубить тирана ливийского народа и своего биологического отца Муаммара Каддафи. – Поклянешься ли ты перед лицом Аллаха, что моя жена Мириам вела себя в твоем доме достойно?

Он выжидающе смотрел Муаиду в глаза.

– Как Бог милостив… – Муаид говорил тихо. Он с трудом переводил дыхание, потому что в полном взрывчатки желудке он чувствовал жжение, а во рту горечь. – Может, воды?

Он старается оттянуть момент ответа, глубоко задумываясь над смыслом правды и вранья. «Я уже одной ногой на том свете. Если Аллах милостив, то он простит мне мою маленькую ложь. А у моей безрассудной двоюродной сестры вся жизнь впереди, и сейчас это все в моих руках. Пройдет она по ней счастливой, с добрым человеком рядом или будет отвергнута, как одинокая опозоренная женщина? Нечего и думать, шаа Аллах[18]», – решает он.

– Дорогой посланник мира… – начал он серьезно, – твоя жена, красивая женщина, во время пребывания в Ливии жила под моей крышей и была под моей опекой. Я в твое отсутствие был ее махрамом и гарантирую тебе, что ее поведение всегда было безупречно.

Он врал не моргнув глазом, но был доволен принятым решением: он видел, что напряжение сошло с лица Хамида бен Ладена.

– Спасибо тебе за все, – любящий муж вздохнул с облегчением. – Я верю твоим словам. Желаю тебе закончить геройскую миссию. Пусть она принесет тебе такие результаты, на какие ты рассчитываешь.

«Мы все прокляты, весь род Салими, – повторяет Марыся как мантру. – Погибла почти вся моя ливийская семья: тетка Малика убита в Гане глупым подростком, бабушка Надя – в теракте в Сане, мой отец Ахмед погиб от рук моей матери, правой в данном случае Дороты, тетка Хадиджа и ее муж Аббас совершили самоубийство после того, как правительственные войска ошибочно сделали выстрел из пушки по их четверым детям, уважаемый филантроп Муаид взорвал себя, а двоюродный брат Рашид, мой страстный любовник и отец моей дочери Нади… Об остальных я не имею понятия, но наверняка их тоже уже нет. Кто, где и когда совершил какой-то ужасный, страшный грех, за что нам такая кара? Что будет с моими детьми, Надей, плодом греха, и Адилем, рожденным в несчастной трагической любви к Хамиду? Ради Аллаха, закончится ли когда-нибудь эта полоса несчастий? Снимется ли проклятие, висящее над нами много лет?»