Арабская дочь - [96]

— Найдешь по запаху, — шутит Хамид, который тоже выходит, желая размять ноги, но через минуту прячется внутри автомобиля, потому что смрад, распространяющийся от этого места, просто невыносим.

— Справишься! — кричит он через открытое окно неуверенно оглядывающейся жене.

Все женщины, входящие внутрь и знающие уже реалии придорожных туалетов, поднимают абаи вверх, чтобы не окунуть их в покрывающую пол грязь. Марыся подходит к одной, второй, третьей двери. Пробует найти самое чистое место, но все они в страшном состоянии. Внутри все выложено кафелем, но там нет унитазов, а только дыра в полу. Неизвестно, когда здесь убирали. Все покрыто фекалиями, а на полу валяются бумага и платочки, в углу лежат использованные прокладки.

— Турецкая казнь, — шепчет она, задерживая дыхание и судорожно держа в горсти подол черной абаи.

После всего выбегает во двор и вдыхает свежий воздух открытым ртом.

— Ну что, теперь перекусим? — Хамид вручает ей теплый еще бутерброд.

— Не издевайся надо мной! — Марыся, обидевшись, отворачивается к окну и смотрит в сгущающуюся тьму.

Когда уже стемнело, супруги подъезжают к темному Мадаин-Салеху. Городок в десять вечера как будто вымер. На улицах, освещенных придорожной рекламой, не видно ни одной живой души. Хамид вбивает в GPS-навигатор название отеля, но аппаратура направляет их к набатейским надгробьям, и они выезжают из города. Мужчина, уже немного нервничая, делает очередной круг, но ни один из домов не похож на отель.

— Ну что, возвращаемся домой? — спрашивает измученная и смертельно голодная Марыся.

— Дай мне шанс, любимая, хорошо?

Хамид останавливается у какой-то перегородки, где в маленькой будке видны движущиеся тени.

— Нужно спросить, сам не справлюсь, — говорит он, выходя из автомобиля.

Вскоре Хамид возвращается.

— Я уже все знаю, — улыбаясь, заявляет муж, и они отправляются в дорогу. — В жизни бы не нашел сам. Отель находится за городом, по другую сторону древних артефактов.

Не прошло и десяти минут, как они приезжают на место. Оба приятно удивлены.

— Господи, как красиво, как стильно! — Марыся, забыв об усталости, выскакивает из машины. — Может, удастся что-нибудь съесть? Как думаешь?

— Да, maam, — через минуту отвечает на волнующий ее вопрос приятный служащий-филиппинец. — Room service работает до полуночи.

Марыся несколько раз намыливает руки антибактериальным мылом, тщательно моет их — и опять как новенькая! Супруги с большим аппетитом съедают прекрасный ужин и, измученные поездкой почти в тысячу километров, сразу ложатся спать. После полуночи их будит шум. Из-за двери доносятся многочисленные голоса, говорящие по-английски с различным акцентом, хлопают двери, раздаются возгласы.

— Что ж, мы не одни, в конце концов, это отель. — Хамид прижимается к теплому телу жены и снова засыпает.

Ранним утром выспавшаяся и отдохнувшая Марыся бодро подхватывается с кровати. Одним рывком отдергивает тяжелые шторы, и ее глазам открывается фантастический вид.

— Wallahi, как тут красиво! — вскрикивает она, разбудив мужа. — Иди, иди, посмотри на эти горы!

— Доброе утро, любимая. — Хамид, жмуря глаза от ослепляющего солнечного света, садится, заспанный, на кровати. — Действительно, Аллах велик!

Вместе они выходят на балкон и ничего не говорят, наслаждаясь захватывающей дух декорацией. Напротив отеля на горизонте маячат еще подернутые утренней мглой красивейшие оранжевые горы. Салатного цвета газон перед домом ровно подстрижен. Одуряющий запах земли и зелени щекочет ноздри. Маленькие деревца уже выпустили свежие листики, а цветы, которых тут бессчетное количество, тянутся к солнцу. Марыся делает пару снимков, чтобы увековечить чудесное мгновение, и быстро бежит в ванную.

— Я уже хочу ехать, уже хочу быть там! — Она подпрыгивает и хлопает в ладоши от счастья, как маленькая девочка.

— Hi… Hello… Good morning… How are you?..

По коридору ежеминутно проходят туристы, которые, наверное, приехали вчера ночью. Все радостные, улыбающиеся, готовятся к многообещающей поездке.

— Быстро завтракаем — и через несколько минут едем.

Марыся поспешно отправляется в большую стильную столовую.

— Наверное, будем сидеть за этими ширмами? — Она с омерзением показывает на шесть залов с надписью: «Family section».

— Присмотрись, — улыбается Хамид, показывая глазами во все стороны. — Здесь не требуют строгого соблюдения традиций.

В основном это иностранные туристы, женщины, мужчины и дети. У женщин абаи застегнуты на одну пуговицу, а из-под разлетающихся пол плаща выглядывают шорты, блузки на плечиках и куцые платьица. И много голого тела.

— Что за разврат! — шутит золотоволосая девушка, расстегивая застежки своего черного одеяния.

— Господин бен Ладен здесь? — выкрикивает на весь зал по-английски рецепционист.

Хамид поднимается, потому что общество умолкает и замирает.

— Мое имя не Усама, не бойтесь! — чеканя каждое слово, обращается он к присутствующим.

Общество с облегчением взыхает и взрывается нервным смехом. Потом по одному подходят к столику и похлопывают Хамида по спине.

— Встретимся вечером, после осмотра достопримечательностей, да? — приглашает супругов приятный толстячок, говорящий с немецким акцентом. — Мы жарим барана, будет хорошо.