Aprositus (Ненайденный) - [8]

Шрифт
Интервал

Его новый знакомый Герман и очнувшаяся соседка справа, с которой он так и не успел познакомиться, ни живы, ни мертвы сидели в своих креслах, испуганно озираясь по сторонам. Герман обеими руками вцепился в спинку переднего кресла. Кулаки, с торчащими костяшками побелевших от натуги пальцев, заметно дрожали. Со лба текла кровь: видимо, при одном из сильных толчков он ударился об эту самую спинку. Слипшиеся от панического пота волосы прилипли к покрасневшему лбу, а золотой крестик, выскочивший из-под расстёгнутой рубашки, лежал на плече. Сам Андрей, должно быть, выглядел не лучше. Герман с трудом отвёл голову от иллюминатора: голова его явно не слушалась.

– Что это было?

– Двигатель рвануло. – Андрей взглядом кивнул в сторону иллюминатора: шея поворачиваться отказывалась.

– И как мы сейчас сядем? – Рот у Германа непроизвольно изобразил некое подобие нервной улыбки. Было видно, что он сильно напуган.

– Раз не взорвались в воздухе, то и при посадке целы будем.

Такая неожиданная уверенность могла удивить кого угодно, только не Андрея.

Он не считал себя фаталистом, и если что-то происходило не так, как нужно, он всегда мысленно отмерял время, либо событие, после которого хуже быть уже не могло и с оптимизмом ждал разрешения событий в позитивную сторону. Как говорил его отец, «после худшего может наступить только улучшение».

И действительно: так в его жизни получалось всегда. Всё всегда налаживалось. И после первых проваленных заданий десять лет назад, и после недавнего ухода из спецслужбы в частный бизнес, и после тяжелого развода с женой в прошлом году…

Внизу с бешеной скоростью проносились пенящиеся барашки. Их было совсем немного: на Атлантике стоял штиль. Через иллюминатор было видно, что самолёт подлетал к круглому по форме острову, на вершине которого темнели какие-то густые заросли. Обращенная к самолёту сторона острова была исчерчена продольными ущельями давно утихших извержений. На склонах ущелий можно было различить многочисленные террасы, засаженные не то виноградниками, не то каким-то развесистыми светло-зелеными кустами. Ещё виднелись белые стены редких, затерянных в зелени домов.

«Ла Гомера», – заключил про себя Андрей. На этом острове он был ещё в первый свой приезд на Канары, ещё с женой. Его отменная фотографическая память исключала вероятность ошибки на девяносто девять процентов. «Это у меня профессиональное», – любил говорить он.

Было очевидно, что на Ла Гомере их «боинг» приземлиться не сможет: скорость была слишком высока, места для маневра практически не оставалось, а сам ландшафт острова не предоставлял ни малейшей возможности отыскать ровную, пригодную для посадки поверхность. Хотя, насколько помнил Андрей, аэропорт на Ла Гомере был: аэропорты были на всех семи Канарских островах.

Летчик направлял аварийный самолет за остров.

– Там справа остров! – закричали пассажиры с правого ряда кресел. – Двугорбый остров!

– Это Ла Пальма, – уже вслух сказал Андрей, но, скорее всего, его слышал только сосед Герман.

Со своего места увидеть остров Ла Пальма, если это действительно был он, ни Андрей, ни Герман не могли: правый ряд иллюминаторов заслоняли головы пассажиров, вытягивавших шеи в попытках разглядеть клочок спасительной земли и отыскать на нём взлётную полосу. В самолёте снова стало шумно: люди начали обсуждать возможность аварийной посадки на Ла Пальме.

Кто-то плакал, где-то раздавались короткие нервические смешки – всё-таки, чувство юмора – это, действительно, лучшее средство от стресса. Сидевшие у проходов пассажиры, поднимали с пола упавших и пострадавших от ушибов соседей. Кажется, обошлось без членовредительства и переломов. Выражение испуга постепенно сходило с лиц, однако чувство беспокойство у пассажиров не пропадало. Впереди была посадка.

– Раз не взорвались в воздухе, значит, и сядем нормально, – как можно уверенней и громче повторил Андрей, пытаясь говорить в сторону салона, так чтобы его услышало как можно больше людей.

– Да, да, – подхватили со всех сторон.

Пессимистов в салоне было меньше. К ним Андрей отнёс всех, кто в тот момент промолчал.

– Мне бы твою уверенность, – негромко сказала соседка, поцеловав спасительный крестик, крепко зажатый в маленькой мокрой руке.

– Не переживай, родная, всё будет нормально! – ободрил Андрей и похлопал по её стиснутым в замок рукам.

Ожил динамик.

– Уважаемые пассажиры, говорит командир корабля Владимир Пелещин, – голос его звучал уверенно и спокойно, прогоняя из-под солнечного сплетения пассажиров остатки минутной душевной слабости. – На нашем самолете произошел самопроизвольный взрыв двигателя. Сейчас управление самолётом взято под контроль. У нас работает два двигателя, этого достаточно, чтобы совершить посадку.

За секунду вздох облегчения и восторга облетел весь салон.

Повеселевший Герман ткнул Андрея в бок и облегченно провёл рукой по лицу, смахнул со лба влагу. Он, как и все остальные пассажиры, не отрывал глаз от динамиков.

«Интересный малый, – подумал про него Андрей. – Выглядит молодо, а лет, наверное, немало. Из-за того, что худой молодым кажется. Если бы я скинул килограмм двадцать, тоже бы на вид лет десять сбросил». Хотя, в свои тридцать восемь Андрей возраста не ощущал. Он перестал его ощущать где-то после тридцати, будто остановился в душевном развитии на самом комфортном для себя этапе.


Рекомендуем почитать
Осторожно! Я становлюсь человеком!

Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!


Три рассказа

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Уроки русского

Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.


Книга ароматов. Доверяй своему носу

Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.


В открытом море

Пенелопа Фицджеральд – английская писательница, которую газета «Таймс» включила в число пятидесяти крупнейших писателей послевоенного периода. В 1979 году за роман «В открытом море» она была удостоена Букеровской премии, правда в победу свою она до последнего не верила. Но удача все-таки улыбнулась ей. «В открытом море» – история столкновения нескольких жизней таких разных людей. Ненны, увязшей в проблемах матери двух прекрасных дочерей; Мориса, настоящего мечтателя и искателя приключений; Юной Марты, очарованной Генрихом, богатым молодым человеком, перед которым открыт весь мир.


В Бездне

Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.